Наступает время клятв, и мне еще сильнее хочется провалиться сквозь землю. Узел страха в животе становится туже. Хорошо, что Генри первый.

— Я беру тебя, Мэри, в законные жены…

Просто повторю всё за ним.

— … быть тебе верным и любящим мужем…

Только заменю мужа на жену.

— ... обещаю любить и почитать тебя…

В его голосе еще остались детские нотки, но это уже почти голос мужчины, глубокий и бархатный. Он едва не запинается на последних словах. «До конца своих дней».

До конца дней. Нам четырнадцать, и мы клянемся быть друг с другом до конца своих дней. Интересно, Генри находит это таким же пугающе ответственным обещанием, как и я?

Моя очередь. Я набираю в грудь побольше воздуха, как будто собираюсь окунуться в ледяную воду.

— Я беру тебя, Генри, в законные мужья.

Обещаю быть тебе верной и любящей женой.

Обещаю быть с тобой и в горе, и в радости, в богатстве и бедности, в болезни и в здравии.

Обещаю любить и почитать тебя как своего супруга… до конца своих дней.

Пока смерть не разлучит нас.

*

Священник повязал наши руки белой лентой в знак того, что отныне мы — одно целое. Мэри Говард большей нет, её место заняла Мэри Фицрой, герцогиня Ричмонд и Сомерсет. Жена королевского сына.

Мы с мужем поворачиваемся лицом к нашим семьям. Время принимать поздравления.

Отца я, без преувеличения, еще ни разу в жизни не видела таким счастливым. Пока что моё замужество — его самый амбициозный и успешный проект по продвижению Говардов. Да еще и выгодный — меня согласились принять в королевскую семью даже без приданого. Полагаю, отец будет сиять еще ярче, когда я рожу ему первого внука.

На мать я стараюсь не смотреть, хотя ощущаю на себе ее холодный и вместе с тем обжигающий взгляд. «Ублюдок» — самое лестное, что она говорила про моего мужа. Надеюсь, сегодня у нее хватит благоразумия промолчать.

К нам подходит мой новый родственник — самый важный из всех, что у меня теперь есть. Король. Одетый в малиновый бархат, слегка располневший, громогласный и улыбчивый король принимает меня в свои величественные объятия.

— Дочь моя! Прекрасная Мэри!

Он смачно целует меня, потом хлопает по плечу Генри, и говорит, что тому повезло с женой.

— Прекрасная, прекрасная пара!

Король, кажется, занимает собой всё пространство, и мне становится тяжело дышать. Он как солнце — в его лучах можно греться, а можно и сгореть. Под солнцем не следует находиться слишком долго.

Я чувствую облегчение, когда король отходит в сторону, чтобы поговорить с моим отцом. Вместо него подходит его жена, моя кузина Анна Болейн. Она обнимает меня, и я чувствую тонкий запах роз, исходящий от ее гладкой кожи.

— Поздравляю, дорогая, — говорит Анна. — Надеюсь, ты будешь счастлива.

— Благодарю, Ваше Величество.

Вот на чей брак я буду равняться. Я хочу, чтобы мы с Генри полюбили друг друга так же, как Анна и король любят друг друга. Это любовь, для которой не существует преград. Проверенная временем и тяжкими испытаниями, она сверкает, как тысячи бриллиантов и дарит свет всем вокруг.

Анна хочет сказать мне что-то еще, но ее прерывает крик моего брата.

— Фицрой! Наконец-то ты станешь мужчиной!

— Беру пример с тебя! — отвечает мой муж.

Гарри хватает Генри за шею, и они вместе едва не падают, смеясь и подтрунивая друг друга.

— Мы теперь родственники, Фиц, кто бы мог подумать!

— Ты бы мог подумать, Суррей, ты и так всё знал.

— Я до сегодняшнего утра не мог поверить! Фицрой с моей сестрой! Берегись теперь, если обидишь ее.

Мой брат называет Генри исключительно Фицроем, иногда просто Фицем. Вообще-то его тоже зовут Генри, в честь короля, но в этом мире так много мужчин по имени Генри, что им приходится давать друг другу прозвища. У брата два варианта — для семьи он Гарри, а для друзей Суррей, потому что он граф Суррей.