– Шесть дней мы здесь удим рыбу, – заметил Лугин. – Шесть дней… Почти неделю, путешествуем с места на место. А ты меня все пытаешь о планах на лето, Дениса усердствуешь завлечь на вояж к дальним озерам, а сам… – он постучал ладонью по газете, – сам вот что за душой припрятал. Хотя в это не могу целиком поверить. Скорее всего, недоразумение или чей-то прогон.

– Забыл я про статейку. Честно слово, мы как сюда выбрались на вольный воздух, так из головы все страхи выветрились. Да и плохо у меня с памятью. Последнее время – полный склероз. Вот до сих пор не могу вспомнить, куда пятьсот рублей с прошлой пенсии заныкал, – дед Матвей повернулся к костру. – Пойдем уху кушать. И выпьем – чего там уже осталось.

– Успеем еще, – хмуро отозвался Климентьев. – Вот я думаю, «Вологодские вести» вроде не слыли желтой прессой. Типа порядочное издание. Но такое писать!.. – он щелчком послал окурок в кусты. – Давай, Сереж, логически думать: мы выехали из Москвы четырнадцатого в ночь. Никаких разговоров о чертовой Голове Горгоны не было.

– Не было, – согласился Лугин.

– Так они начались как раз в ваш отъезд в Интернете. Ин-тер-не-те! – по слогам для убедительности произнес дед Матвей. – Потом уже попали в газету.

– По пути приемник мы включали? – Денис запустил пятерню в пышный рыжевато-каштановый чуб.

– Не припомню. В основном слушали твои диски, затем аудиокниги. Лема «Сумма технологий», Стругацких.

– Останавливались раз на заправку. Часа полтора ждали – была большая очередь. Второй – передохнуть за Ярославлем. Вполне могли пропустить, что-нибудь важное из новостей. Но в эту статейку я тоже не верю. Не могу просто поверить, – он поднялся с корточек, задрав голову к небу.

Необычная звезда угасала. И свечение вокруг нее стало похожим на бледно-голубую амебу, едва различимую в ночной черноте. Неподвижная остывающая точка не могла быть ни болидом, ни астероидом. Это было какое-то странное небесное явление, которое Климентьев не мог объяснить для себя, имея за плечами два года аспирантуры на кафедре физмата. И как оно могло соотноситься с нелепой, одновременно пугающей статьей в газете он тоже не мог понять.

– Позвони Лизе, – сказал ему Лугин, небрежно сворачивая газетный лист.

– В два часа ночи? И здесь мобильник не возьмет, – буркнул Денис.

– Надо попробовать. Я бы набрал Ильиных или Карена, но батарея давно сдохла. А ты все-таки позвони. Если что-то происходит, то при чем здесь два часа ночи – она тебя давно ищет, – Сергей решительно направился с «Лэнд Крузеру», криво стоявшему на бугорке.

– Она с родителями в Краснодаре. И здесь мобила не возьмет, – уперся Климентьев.

– Ближе к ферме связь есть. Санька Филимонов оттуда звонил. Прямо в Москву и Мурманск, – сообщил Матвей Степанович.

– Едем! – решился Лугин, открывая дверь Денисовой Тойоты. – За удочками и барахлом потом вернемся. Сначала звонок Лизе или кому угодно в цивилизованный мир.

– Еще не страшное девятое августа. Можем подождать до утра, – Денис остановился возле палатки, водя лучом фонарика по разбросанным вещам.

– Куда спешить? Смотаем хотя бы снасти и закончим ужин, – поддержал его дед Матвей, намекая на недопитую бутылку водки.

– Я сказал – едем! – сердито произнес Лугин, сел за руль и повернул ключ.

«Лэнд Крузер» тихо заворчал на малых оборотах, вспыхнувшие фары разогнали тьму на спуске к озеру. В камышах крякнула разбуженная утка.

– Вот псих! – пожаловался Матвей Степанович Климентьеву. – Упрямый, как и вся его родня. Еще хозяйничает твоей машиной.

Через минут двадцать, переваливаясь на колдобинах и выхватывая желтыми лучами деревца вдоль изгороди, машина добралась до фермы.