– Хотел удостовериться, – Скрипач виновато опустил взгляд. – Прости, Оливия. Я больше не буду.

Оливия встала, бросила нож на тарелку, и, не произнеся ни слова, вышла из комнаты.

– Придурок, – покачал головой Ит. – Теперь думай, как будешь утром извиняться. Между прочим, она нас спасла. Рыжий, правда, ложись спать, а? Ложись, пока еще что-нибудь не натворил.

…предварительное тестирование подтвердило отсутствие каких бы то ни было реакций объекта А.0 и объекта А.1 не смотря на минимальные повреждения посадочного модуля. Через сутки обнаружены изменения кожных покровов, классифицированные как солнечный ожог второй степени, а так же значительное обезвоживание, которое удалось устранить в течение нескольких часов. Объекты перемещены на планету в зону градации восемь, просим подтвердить разрешение для начала исследований…

(из отчета об окончании операции «Сфера» руководителя группы «Чуткая сеть»)

Утро началось с того, что в дверь дома Оливии кто-то громко постучал. Настолько громко, что даже на втором этаже, где спали Ит и Скрипач, стук оказался слышен более чем хорошо, и они сразу, одновременно, проснулись.

– Ну зачем в такую рань-то… – пробормотал Скрипач, пытаясь укрыться с головой тонким покрывалом. – Ит, там уже светло?

– Вроде да, – Ит зевнул.

Стук раздался снова.

– Чертов дятел, – Скрипач сел. Поморщился – ожоги и ушибы болели гораздо меньше, чем вчера, но все-таки еще ощущались. – Кому там неймется? И где, интересно, Оливия? Почему не открывает?

– Тебя пробило на идиотские вопросы? – Ит снова зевнул. – Интересно, сколько времени?..

Скрипач заржал.

– И чего смешного? – не понял Ит.

Скрипач молча указал пальцем на часы о восемнадцати цифрах и развел руками – за что купил, мол, за то и продаю.

– Во вселенной Оливии уже десять утра, – констатировал он. – В нашей, наверное, что-то около семи. Сколько на самом деле – хрен его знает, но по ощущению шесть. Слушай, вроде бы стучать перестали. Может, еще поспим?

Поспать, однако, не удалось, потому что минуты через три в комнату без всякого стука вошла Оливия, а следом за ней – Грегор.

– Кажется, вы все-таки из наших, – не здороваясь, сообщила она. – В бухте появились две новые машины. Вставайте.

– Доброе утро, – вежливо произнес Ит.

– И прости, пожалуйста, за вчерашние слова, я не хотел тебя обидеть, – быстро добавил Скрипач.

– Фигня, – махнула рукой Оливия. – Нет уже никакого вчера, есть только сегодня. Одевайтесь, и пойдемте.

– А можно хотя бы по чашке кофе? – попросил Скрипач.

– И еще им нужна пристойная одежда, – вдруг добавил чей-то голос. – В том, что я прислал вчера, в приличном обществе появляться не стоит.

– О, привет, Плюшевый, – Оливия подняла голову. – Ты их видишь?

– Как тебя, – ответил голос. – Чудные дела творятся на Берегу этим утром. Сирин, милая, не торопись. Успеете. В запасе есть сутки, так что сейчас спокойно выпейте кофе, я пришлю одежду, и отправитесь.

«Выпить кофе» в представлении трансфигуратора по имени Плюшевый означало в представлении всех остальных «плотно позавтракать», потому что помимо объемистого кофейника, кувшинчика со сливками, пузатенькой сахарницы с торчащими из неё серебряными щипчиками, и набора чашек, блюдечек, и ложек, он прислал здоровенный поднос, уставленный тарелками с сыром, копченым и вареным мясом, тонко порезанными овощами, соусниками, и масленками. Потом появился второй поднос, на котором нашлись вазочки с вареньем и медом, а так же большая плетеная корзинка, до краев наполненная печеньем.

– Круто, – одобрил Скрипач. – Нет, это действительно круто! Как же я, оказывается, хочу есть. Ит, ты голодный?