Но на лице был макияж.

Я расправила плечи – сейчас уже ничего не изменить. И решительно направилась к будке у ворот.

Усатый мужчина, одетый в униформу, изучал мои документы, будто подозревал во мне воровку и мошенницу. Я старалась безмятежно улыбаться, хотя в конце улыбка больше напоминала оскал.

Вопреки ожиданиям, я оказалась не первой. Две девушки уже сидели в приёмной. Пожалуй, они были немного моложе. И одеты по последнему писку. Окинув меня скучающими взглядами, они вернулись к беседе.

Настроение упало.

Боюсь, госпожа Сандерс сильно переоценила мои шансы.

– …А ты слышала его последнюю песню? – восторженно шептала правая девушка.

– Которая «Ты для меня звезда единственная»? – поддержала тему левая. Тоже блондинка, кстати.

Правая закивала и возвела очи к потолку, будто хотела взглянуть на ту самую звезду.

…Скоро мы её увидим, звезду.

А она – нас.

Руки похолодели.

…Если не сумею получить работу, останется только одно – возвращаться домой, где меня совсем не ждут.

Ну уж нет!

Я буду бороться за свой шанс до конца!

– О, Кристи был божественен! – впала в экзальтацию правая.

Что значит «был»? Разве можно говорить о живом мужчине, что он «был»? Он божественен! И всё божественнеет и божественнеет день ото дня!

Эх, молодёжь! Всему вас надо учить!

Ну ничего, ничего… Жизнь – жестокий учитель! Она всех научит. Рано или поздно.

– А мне на последнем концерте понравилась…

Барышни, что вы забыли на этом собеседовании, если у вас есть возможность ходить по концертам Криса Хогера?!

Ну ладно. Вы говорите, говорите, я послушаю.

Вскоре к нам присоединилась ещё одна блондинка.

И ещё.

Шестая барышня тоже была белокурой. Однако тёмные волоски на запястьях выдавали её с головой. Шевелюра была явно крашеной. Какая самоотверженность!

Видимо, для работодателя масть претендентки имела решающее значение.

Возможно, брюнетка и рыжая в штате у него уже есть.

Только светловолосых недокомплект в коллекции.

К назначенному времени в приёмной скопилось целых пятнадцать блондинок. Судя по виду, каждая была намерена покорить музыканта с первого взгляда и в самое сердце.

И только мне просто нужна работа.

Часы пробили десять.

Двери кабинета, возле которого располагалась приёмная, распахнулись. К нам вышел дворецкий и назвал первую фамилию.

С места подскочила девица, которая пришла одной из последних, и гордо процокала в кабинет. Её не было довольно долго. Я уже почти отчаялась, как дверь вновь распахнулась, и девица вылетела в слезах.

И только спустя какое-то время вновь появился дворецкий и выкликнул следующую претендентку.

Ею оказалась левая из двух первых блондинок. Слёзы отверженной не остались незамеченными. Вторая соискательница шла с достоинством, но настороженно.

Вышла она также с достоинством, но поджатая губа выдавала с трудом сдерживаемые эмоции.

Что ж, работодатель – не золото.

Но был бы хорош работодатель, не обещали бы такое жалование!

Мои конкурентки одна за другой покидали приёмную в разной степени расстроенности. Кажется, дворецкий уже устал от всей этой свистопляски, когда приглашал в кабинет меня – последнюю из кандидаток.

И я уже устала. От неопределённости и ожидания. Однако натянула на лицо улыбку и решительно переступила порог.

В комнате оказалось довольно темно. Первое, что я увидела, когда глаза адаптировались, было то, что собеседование проводил вовсе не Мистер Июль. За столом восседал слегка обрюзгший к своим, на вид, сорока мужчина. В юности он был красавчиком. На лице сохранились следы былого великолепия, слегка поплывшие, как ледовая горка в марте.