– Конечно. Я дальше Звенигорода нигде не была.

Димка взглянул на Галино лицо, ставшее детским, и почувствовал себя слюнтяем и мягкотелым хлюпиком; ему захотелось вытереть этой девочке влажные глаза, погладить ее по голове и сказать ей что-нибудь нежное. Он ударил ладонью по ее плечу и бодро воскликнул:

– Не трусь, детка! Держи хвост пистолетом!

Галя отпрянула.

– Слушай, почему ты так со мной обращаешься? Я ведь тебе не Юрка и не Алик.

– Что я тебе сделал?

– Дима, мы ведь уже не дети.

– Это она мне говорит! Сама разнюнилась, как…

– Я не то имею в виду.

– А что ты имеешь в виду?

Брижит Бардо улыбнулась. Димка терпеть не мог этих ее улыбок, особенно когда она так улыбалась другим.

– Знаешь, – крикнул он, – лучше бы ты осталась дома!

Хотел уйти, но в это время в тамбур влезли Юрка, Алик Шурик, Игорь и Эндель, а потом полезли и другие пассажиры мужчины. Оказывается, поезд подходил к крупной станции.

Когда появились перрон и здание вокзала, Галя снова почувствовала, что ее деликатно взяли за талию, и прямо над ухом прогудел ласковый командирский басок:

– Разрешите продвинуться, землячка, не знаю, как величать.

Рыжий ус лез в глаза. Воняло сивухой. Юрка просунул вперед плечо и мощно притер рыжеусого к стенке. Галя оскорбительно засмеялась.

Внимание станционных служащих, местных жителей и железнодорожной милиции было привлечено весьма экстравагантной группой молодых людей. Удивительная златоволосая девушка в голубой блузке с закатанными рукавами и в черных брючках выше щиколотки прогуливалась по перрону в компании трех насупленных парней в черном. Один из парней носил очки и бородку. Поскольку на станции привыкли терпеливо относиться к пассажирам скорых поездов (к тому же, черт их знает, может, иностранцы), милиция и должностные лица сохраняли полное спокойствие, не выпуская в то же время указанную группу изпод цепкого наблюдения. На вокзальном скверике вокруг гипсовой девы с веслом собралось много местной молодежи.

– Э, ребята, смотри, какие гуси!

– Не гуси, а попугаи.

– Ты его, приятель, примечай, может, он заморский попугай…

– Почему же попугаи? Очень скромно и удобно одеты.

– Молчи, Зинка. Сама стиляга.

– Девка-то, девка, Господи ты Боже мой!

– А этот очкарик с бородой в дьячки, что ли, собирается?

– Сейчас мода в Москве под Фиделя Кастро.

Ребята остановились возле скверика и эффектно «хлопнули» по стакану газировки. Димка сказал:

– Волнение среди аборигенов.

Шурик, Игорь и Эндель долго не могли успокоиться, они охали и держались за животы.

– Господи, – пробормотал Шурик, – ну как же смешно жить на суше.

– Мы перегонщики.

– То есть?

– Перегоняем сейнеры на Дальний Восток. Из Ленинграда или ГДР гоним их на Камчатку.

– А вообще-то мы балтийцы, – сказал Игорь, – дети седой Балтики, так сказать. А это, – он улыбнулся и обнял за плечи Энделя, – прямой потомок викингов.

– Ваши предки тоже были застенчивыми? – спросила Галя у гиганта. – Как же они тогда разрушали и грабили города? И увозили женщин? А?

– Эсты не викинги. Тихие люди. Женщину не увозили. Всегда любили женщину, – в смятении залепетал Эндель.

От одного взгляда на него становилось жарко. Все засмеялись. Димка, Алик и Юрка переглянулись. Кто бы мог подумать, что эти ребята в аккуратных пиджачках перегоняют суда из ГДР на Камчатку через все моря и океаны!

– А вы, видно, студенты?

– Нет, мы школу кончили в этом году.

– В институт будете поступать или на производство?

– Ни то, ни другое.

– А что же тогда?

– Будем путешествовать. Мы туристы.

Алик поправил Димку:

– Какие же мы туристы? Туристы на время уходят из дому, а мы навсегда порвали с затхлым городским уютом и мещанским семейным бытом.