– Верно подмечено. – Голос Уингали будто стал ниже. – У нашего народа есть поговорка: пустишь в дом мягкосердечие, усыновишь скорбь. Вот так все и вышло. За три месяца до нашей с вами встречи из неизвестной нам системы прибыл корабль с двумя сотнями беженцев. Они сказали, что их планета разорена гражданской войной.

– Что это за планета? – уцепился Траун.

– Мы так и не узнали, – сказал Уингали. – Они не сообщили нам ни ее название, ни то, как они называют свой народ. Только рассказывали об ужасных разрушениях и умоляли дать им убежище, чтобы вся их цивилизация не канула в небытие.

Он издал визгливый возглас:

– Представьте себе наши чувства, когда позже вы заговорили о сборе произведений искусства тех народов, которые сами не могут их сохранить. Казалось, будто вы намеренно заговорили о ситуации, в которой оказались эти беженцы и мы сами.

Самакро искоса посмотрел на каменное лицо Трауна, а затем на Талиас, у которой как раз все читалось в глазах. В отчете о той вылазке не было сказано ни слова об отчаянии осажденных и о предложении сохранить их предметы искусства. Интересно, умолчание было намеренным или Траун просто решил, что эти факты не имеют значения для оценки военной обстановки?

– Сколько времени прошло от прибытия беженцев до появления никардунов? – спросил он.

– Почти нисколько, – горестно поведал пакк. – Несчастные еще изливали нам свои страхи, а захватчики уже нагрянули в нашу систему. Беженцы просили нас дать им уйти и даже звали с собой, чтобы наша планета и цивилизация не погибли. Они и рассказали нам – вернее, напомнили – о таинственных чиссах, на чью помощь так надеялись.

– Почему же вы не дали им улететь с вашими собственными эвакуационными кораблями? – осведомился Траун.

– Возможность была упущена, – вздохнул Уингали. – К тому моменту мы сообщили никардунам, что никакие беженцы к нам не прилетали. Если бы их корабль вышел из укрытия, захватчики уличили бы нас во лжи. Но вожди младших кланов воодушевились идеей защиты наследия паккош и поисков помощи извне. Мы приготовили два корабля с пассажирами и попытались провести их через заслоны никардунов.

Пакк с надеждой посмотрел на Трауна:

– Они долетели до вас? Вы о них не упоминали, ни сейчас, ни тогда, на шахтерской станции. Но вы же здесь.

– Один корабль достиг границ чисского пространства, – сообщил капитан. – К сожалению, их уничтожили, не дав возможности доставить сообщение. У второго корабля в точке встречи отказал гиперпривод, и никто не выжил.

– Значит, все мертвы. – Уингали опустил взгляд в пол. – Надежда себя не оправдала.

– Ни в коем случае, – возразила Талиас. Самакро услышал в ее голосе печаль и сострадание. – Благодаря тому, что вы отправили эти корабли, мы смогли выйти на вас, а следующим шагом было найти и разгромить генерала Йива. – Она указала взмахом руки на разрушенный город. – Пускай цена высока, но вы смогли изгнать захватчиков с родной планеты.

– И отбить у них их собственный корабль, – добавил Самакро. – Могу я узнать, как вам это удалось?

Уингали поднял на него взгляд; оперенный гребень покачнулся, будто от неосязаемого сквозняка.

– Прошу нас простить, но это должно остаться секретом паккош. Теперь, когда весь Хаос знает о нашем существовании и о нашей уязвимости, подобный прием может пригодиться нам и в другой раз.

– Понимаю, – сказал Траун. – Впрочем, я не думаю, что молва о Рапакке разошлась так широко, как вам представляется. Выжившие никардуны разрознены, а беженцы, которых вы приютили, вряд ли будут представлять для вас угрозу.