Молодой горняк кое-как вернулся в боевую стойку. Мускулы протестующе взвыли, – казалось, будто все тело пронзили раскаленные кинжалы. Герд увидел его гримасу и расхохотался:

– Что, парень, спинка бо-бо? Надо было думать, прежде чем лезть в драку после смены.

Он снова бросился на Деса – на этот раз не с кулаками, а с растопыренными пальцами. Попытался за что-нибудь ухватиться, чтобы перейти в ближний бой и свести на нет преимущество молодого соперника в росте и длине рук. Дес хотел отшагнуть, но измученные ноги будто одеревенели. Одной рукой Герд схватил его за рубашку, другой – за ремень. Оба повалились на землю.

Сцепившись, они боролись на твердом неровном каменном полу забоя. Защищая голову, Герд зарылся лицом в рубашку Деса, так что тот не мог врезать ему ни кулаком, ни лбом. Он по-прежнему держал противника за ремень, но рубашку отпустил и свободной рукой слепо молотил туда, где, как он думал, было лицо Деса. Юноше пришлось схватить его за руки, так что ни тот ни другой не мог нанести удар.

Поскольку руки у обоих были обездвижены, стратегия и мастерство мало что значили. Драка вылилась в испытание силы и выносливости, где оба бойца медленно изматывали друг друга. Дес попытался опрокинуть Герда на спину, но усталое тело подвело его. Руки и ноги отяжелели, мускулы были словно ватные, и ему никак не удавалось найти точку опоры. Зато Герд мог изворачиваться в свое удовольствие, да еще и руку высвободил. Лицо он по-прежнему прижимал к груди Деса, закрывая от ударов.

Положение юноши было не столь завидным… его лицо было открыто и уязвимо для атак. Герд выбросил свободную руку, но ударил не кулаком. Его большой палец впился в щеку Деса, разминувшись с целью на считаные сантиметры. Горняк ударил снова, рассчитывая выбить противнику глаз, ослепить, заставить извиваться от боли.

Только секунду спустя Дес осознал, что происходит: его утомленный разум сделался таким же неповоротливым, как и тело. Он успел отвернуться ровно за секунду до того, как удар попал в цель, и палец больно вонзился в хрящ его уха.

Деса захлестнула темная ярость – огненная вспышка ненависти, которая выжгла всю усталость. Внезапно разум прояснился, тело как будто обрело новые силы. Он понял, что делать. А главное – с абсолютной уверенностью знал, что сделает Герд.

Дес не мог объяснить откуда; иногда он просто предчувствовал чужие поступки. Инстинкт, сказал бы кто-то. Сам Дес был уверен, что это нечто большее. Предчувствия были слишком явными, слишком подробными, чтобы их можно было объяснить простым инстинктом. Они, скорее, напоминали видения, проблески будущего. И всякий раз он точно знал, что предпринять, как будто что-то его направляло.

Когда Герд ударил снова, Дес был более чем готов. Он видел удар в своем сознании, знал, когда он будет нанесен и в какое место. Он подставил лицо, открыл рот – и в точно выверенный момент с силой сомкнул челюсти, которые глубоко вонзились в палец противника.

Герд завопил, а молодой шахтер стиснул зубы еще крепче, чувствуя, как они перегрызают сухожилия и вонзаются в кость. «Интересно, можно ли прокусить насквозь», – подумал он и в следующий миг – как будто одной силой мысли – оттяпал палец начисто.

Вопли перешли в пронзительный вой. Герд отпустил ремень и откатился в сторону, сжимая здоровой рукой покалеченную. Он пытался пальцами остановить алую кровь, которая хлестала из обрубка.

Дес медленно поднялся и выплюнул палец на землю. Во рту остался привкус горячей крови. Он чувствовал себя свежим, отдохнувшим, как будто в его жилы влили новую неведомую энергию. Противник же потерял всякую волю к борьбе, и теперь Дес мог делать с ним все что угодно.