– Давай, Дес, – наседал Аданар. – Поговори с Улабором. Он тебя иногда слушает.

– И что я ему скажу?

Аданар раздраженно вскинул руки:

– Не знаю! Расскажи ему о своем предчувствии. Пусть позвонит в штаб и скажет, чтобы нас отозвали. Или пусть уговорит их отдать приказ! Что угодно, лишь бы не торчать здесь, как дохлые вомпы, гниющие на солнце!

Прежде чем Дес успел ответить, прибежала одна из его подчиненных – девушка-рядовой по имени Лючия – и четко отсалютовала.

– Сержант! Лейтенант Улабор приказал, чтобы вы собрали взвод перед его палаткой. Через тридцать минут он обратится к нам, – серьезно и взволнованно проговорила она.

Дес улыбнулся другу:

– Думаю, услышим наконец-то долгожданный приказ.

Солдаты стояли по стойке смирно перед лейтенантом и Десом, проводившими смотр. Как всегда, смотр состоял в том, что Улабор прохаживался вдоль шеренг, время от времени кивая и что-то одобрительно бормоча. Все это было больше для показухи, чтобы командир почувствовал некую причастность к грядущему успеху операции.

Когда ритуал был окончен, лейтенант прошел вдоль строя и остановился впереди колонны, повернувшись к солдатам лицом. Дес стоял спиной к взводу, лицом к офицеру.

– Все вы знаете поставленную перед нами задачу, – заговорил Улабор нехарактерным для него высоким и громким голосом. Наверняка это должно было прозвучать властно и авторитетно, однако получилось просто визгливо. – Детальный план операции я оставляю на усмотрение сержанта, – продолжал офицер. – Задача непростая, но дни, когда «воинам сумрака» доставались легкие поручения, давно в прошлом. Больше мне добавить нечего. Я знаю, что всем вам, как и мне, не терпится покончить с этим бессмысленным ожиданием. Поэтому с радостью сообщаю, что мы получили приказ выдвигаться. Мы атакуем республиканский аванпост через час!

Из строя донеслись удивленные вздохи и громкое недоверчивое перешептывание. Улабор отпрянул, словно ему вкатили пощечину. Он, очевидно, ожидал услышать радостные клики; внезапное недовольство солдат и нарушение дисциплины ошеломили его.

– «Сумрачные», тихо! – рявкнул Дес. Он подошел к лейтенанту и тихо проговорил: – Сэр, вы уверены, что приказ именно таков? Выдвигаться через час? Точно не через час после захода солнца?

– Вы ставите мои слова под сомнение, сержант? – бросил Улабор, не понижая голоса.

– Нет, сэр. Просто если мы выдвинемся через час, будет еще светло. Нас увидят.

– Когда они нас увидят, мы будем уже достаточно близко, чтобы заглушить их передатчики, – возразил лейтенант. – Они не смогут послать сигнал в главный лагерь.

– Не в этом дело, сэр. Канонерки. У них три репульсорные машины с тяжелыми автоматическими пушками. Если нападем на аванпост днем, они нас искрошат с воздуха.

– Это самоубийство! – выкрикнул кто-то из отряда.

Глаза Улабора превратились в узкие щелочки, лицо побагровело.

– Армия выступит на закате, сержант, – процедил он сквозь стиснутые зубы. – Они хотят пройти долину в темноте и напасть на лагерь с первыми лучами солнца.

– Тогда нам нет смысла выдвигаться так рано, – ответил Дес, стараясь сохранять спокойствие. – Если они отправятся на закате, то к долине подойдут часа через три, не меньше. Даже если начнем уже после захода солнца, у нас будет уйма времени, чтобы захватить аванпост до того, как они будут здесь.

– Я вижу, вы не понимаете сути дела, сержант, – проговорил Улабор, как будто обращаясь к упрямому ребенку. – Главные силы выступят только после того, как мы доложим об успешном выполнении задания. Вот поэтому мы и должны начинать сейчас.