Почему разведывательный бот замолчал? Вариантов несколько. Первый и самый вероятный, я нахожусь в местности, где сигнал блокируется. Второй, может быть, маяк бота тоже сигнал установлен на таймер. Как бы там ни было, это очень странно.

Я вспомнил. «Эгир», оказавшись на орбите планеты, над которой терпит бедствие, должен был первым дело запустить спутники-ретрансляторы, обеспечивающие нормальную работу вокс-сети и бесперебойную связь. И их количество должно бы исчисляться не десятками и не сотнями, а тысячами.

Где орбитальная спутниковая группировка?

Где большой военный крейсер?

Почему я один?

Где все?

Ладно… Ладно! Бог не выдаст, свинья не съест. Прорвёмся! Дотронулся кончиками пальцев до креста на груди и обручального кольца, повесил АКГ-12 на плечо и зашагал в каньон. Даже путь в тысячу ли начинается с первого шага. Пора мне его сделать. Если снаружи пещеры ветер просто дул, то в изломанных трещинах каньонов он хоть и был не таким сильным, но завывал постоянно, обтачивая стены. Применить карабин пришлось буквально сразу.

Около дохлых насекомых, которых я настрелял, когда спасал местную чумазую красотку, крутилось ещё одно членистоногое, размером с бультерьера. Присел, прицелился, выстрелил одиночным. Игла на короткой дистанции без особого напряжения разнесла маленькую хитиновую головку в брызги вонючей жижи. Вот… Так-то лучше. Всегда бы так!

Чтобы не заплутать в лабиринте каньонов и выйти к пещере я на каждом перекрёстке выкладывал камнями, на всякий случай небольшую стрелку, указывающую направление, по которому я пошёл. Внизу попадались время от времени уже знакомые мне членистоногие, похожие на булыжники, отрастившие конечности и клешни. Вокруг меня высились стены этого бесплодного лабиринта метров на двадцать вверх. Сухой серый мох, использованный мной для подстилки, тут был совсем не сухим, а, напротив, напитанным влагой. Растение произрастало по стенам и дну каньона в невероятных количествах, придавая и без того депрессивному пейзажу ещё более унылый вид, хотя, казалось бы, куда уж больше.

Под ботинками мерзко хлюпало, местами стояли лужи. Хоть сверху было местное утро, снизу света было примерно как в местную ночь. Света тут не было почти совсем. С первых минут я понял, что ошибся в оценке времени, за которое преодолею триста километров.

Идти было тяжело. Ноги вязли в противной хлюпающей моховой подстилке, приходилось обходить или перепрыгивать лужи и расщелины. Перелезать через завалы и отдельные большие камни.

Время я отмерял по часам. К обеду, если верить интерактивной карте, удалось пройти восемнадцать километров. Что сказать? Мало. Очень мало. Получается, что я двигался со скоростью три километра в час, что категорически меня не устраивало. Однако и ускориться я не видел возможностей никаких. Через час после обеденного привала мне встретился первый кокон.

Это был овальный мешок из кожистого материала, метра два в длину, словно приклеенный к отвесной стене, на высоте моей вытянутой руки. Если бы внутри не произошло шевеление, то я ни за что не отличил его в потёмках от каменного наплыва. Приглядевшись, я обнаружил, что он хоть и слабо, но непрерывно пульсирует, а внутри проглядывались тёмные контуры некоего тела.

Отойдя подальше, помня о кислотной крови тварей, я прицелился и выстрелил. Фрагментированная игла проделала в коконе дыру размером с футбольный мяч. Оттуда выплеснулась прозрачная, мерзко пахнущая аммиаком жижа, а через минуту кожаный мешок с хрустом разорвался и из него вывалился кошмарный детёныш гигантского насекомого. Существо было не до конца сформировано, часть внутренних органов торчала наружу, но оно смогло поднять голову с клювообразными жвалами и попыталось ими завибрировать, чтобы издать костяную дробь. Конечно, у твари ничего не получилось подать сигнал своим, по причине того, что я разнёс мерзкую мелкую головёнку.