– Передо мной можешь не играть в таинственного стратега, Кир, – с ледяным, почти металлическим спокойствием парировала она, глядя мне прямо в глаза. – Если чёткого плана пока нет, можно так и сказать. Я не из тех, кто падает в обморок от неопределённости.

– Плана, действительно, пока нет. Потому что его чертовски сложно составить, пока нет свежих данных разведки, – честно признался я. – Ждём возвращения людей атамана Драка. Они должны были проверить окрестности. Думать будем после того, как получим от них информацию. А пока – осмотрим то, что я успел построить и как на стенах службу несут.

– Ясно… – она коротко кивнула, и в её глазах я снова уловил что-то похожее на уважение.

Мы вышли из душной кантины на тусклый, нереальный свет далёкого гигантского Игг-Древа, чья крона заливала ореолом сияния четверть небосклона. Породистый нетерпеливо переминался с ноги на ногу у входа, время от времени издавая низкий, гортанный звук, словно не смазанная петля металлических ворот открывалась и закрывалась. Очень громко и абсолютно не музыкально. Я легко запрыгнул в удобное, богато украшенное седло. Ами, к моему удивлению, не стала ждать приглашения, а с ловкостью и грацией дикой кошки взлетела на круп птицы за моей спиной, инстинктивно обхватив меня руками за талию, чтобы не свалиться. Её неожиданная близость, как это ни странно, не вызывала у меня ни отторжения, ни, тем более, желания. Может быть, потому, что от неё пахло свежим степным ветром, пылью дальних дорог и едва уловимым запахом машинного масла. Что-то в ней было от дикой, первозданной, необузданной силы природы, что вызывало скорее инстинктивное уважение и настороженность, чем банальное мужское влечение.

Мы неторопясь объехали недавно возведённые, а точнее, наспех сооружённые укрепления – невысокие, но довольно прочные стены из местного камня и глины, земляной вал, кое-где усиленный крупными валунами, и неглубокие, но широкие рвы, выкопанные моим Доменом Диких Строителей. Всё это, конечно, выглядело грубо, примитивно и до отчаяния функционально, но, я надеялся, достаточно надёжно, чтобы остановить хотя бы первый, самый яростный натиск этих озверевших песчаников. Если он, конечно, последует.

– Ты проделал колоссальную, почти невозможную работу, Кир, – неожиданно заметила Ами, внимательно осматривая наши импровизированные бастионы.

Её голос был лишён колкости и сарказма.

– Для этого Богом забытого плоскогорья, где из естественных укрытий только собственная тень да редкие колючие кусты, это самая настоящая крепость. Мой отец, да будет благословенна его память, наверняка оценил бы твою предусмотрительность и инженерный талант. Хотя, скорее всего, он бы тут же заметил, что рвы недостаточно глубоки, а бруствер можно было бы и повыше сделать, да и бойницы расположены не совсем правильно. Но он всегда был невыносимо ворчливым и придирчивым стариком, особенно во всём, что касалось войны и обороны. Такая уж у него была натура.

– Максимализм – это, конечно, хорошо, когда у тебя есть неограниченное время и неисчерпаемые ресурсы, – хмыкнул я в ответ, поправляя ремень с револьвером. – А когда в твоём распоряжении всего лишь сутки до следующего штурма, приходится довольствоваться тем, что есть, и молиться, чтобы этого хватило. Главное, чтобы эта наша «крепость» выдержала хотя бы несколько атак. А дальше… Дальше или песчаники кончатся, или у нас закончатся защитники.

Ами вздохнула печально,но заметила вполне прагматично:

– Простая арифметика войны…

Пока мы, погружённые каждый в свои невесёлые мысли, объезжали импровизированные укрепления, в кантину, вернулись разведчики Драка. Точнее, это были посыльные – двое совершенно измождённых, покрытых с ног до головы серой пустынной пылью и запёкшейся кровью бандитов на таких же загнанных, едва переставлявших ноги цезарях. Они принесли дурные вести. Песчаники не просто отступили после нашей вылазки – они собрались в большом, стихийном лагере по дороге к Чёрным Скалам, и их там было гораздо, гораздо больше, чем мы первоначально предполагали. Похоже, что наша дерзкая вылазка и последующий огненный дождь не столько напугали их, сколько раззадорили, как разъярённого быка красной тряпкой. Эти твари были упрямы, как мабланы, и злопамятны, как старые девы.