То, в чём заподозрила меня Ам’Нир’Юн относилось как раз к тяжким преступлениям и грозило соответственно самым тяжким наказанием. Попасть под палки из-за досужих домыслов этой недоинквизиторши мне не хотелось категорически.

– С чего ты взяла это, Ами? – поднял я на неё покрасневшее лицо.

– Ты не ходишь в увольнительные, Кир, – сурово сдвинув брови, ответила она. – И не пользуешься услугами борделя.

Я однажды уже пытался объяснить свою позицию, но другой женщине. Слова застряли у меня в горле. Как я мог объяснить?

Увидев моё молчание, Ами наклонилась вперёд и приблизила лицо, теперь её глаза были на одном уровне с моими, наши взгляды встретились.

– Ты что-то скрываешь, – сурово заявила она как факт. – «Мёртвый Единорог» не оставляет места для секретов.

Череп однорогого мутанта, «Мёртвый Единорог» – дурацкая эмблема Четырнадцатого легиона, присутствовавшая тут везде наряду с цифрой «14». Они были на форме, шевронах, на флагах и знамёнах, даже на кружках и тарелках она была выдавлена.

– Ами, – начал я, и мой голос показался низким и хриплым в тишине небольшого кабинета. – Ты путаешь осмотрительность с обманом.

Я сделал ещё глоток воды, позволяя её прохладе оседать на сухости в горле. Пристальный взгляд младшего офицера стал напряжённым.

– Мои причины не предаваться удовольствиям, предлагаемым городом, носят личный характер, – продолжил я, тщательно подбирая слова. – Можно сказать, что это вопросы веры и воспитания. Я женат. У нас не принято изменять супругам.

Мысль о жестоком правосудии легиона и о шпицрутенах, готовых обрушиться на меня, не вызвала во мне ничего кроме отвращения. Все эти телесные наказания, так любимые в Аркадоне – какое-то варварство.

– Кир, – Ам’Нир’Юн облегчённо выдохнула, – Но половозрелому мужчине твоего возраста необходимо куда-нибудь сбрасывать напряжение, вызванное воздержанием. Нам же не нужно, чтобы на учениях ты разрядил полный барабан своего револьвера в командира, верно?

– Верно, – кивнул я. – Но об этом можете не волноваться.

Ами покачала головой отрицательно.

– Ты меня не понял, Кир. Я всё равно переживаю. Ты меня беспокоишь. Всё, чего я хочу, чтобы ты пошёл в следующую увольнительную и там хорошенько выпустил пар.

– К проституткам не пойду, – отрезал я. – Это противоречит моему воспитанию.

– Тебе и не обязательно идти в бордель. Ты юнкер, а значит, почти офицер, сходи в Дом Свиданий, – отрезала Ами. – А нам, «Мёртвому Единорогу», и лично мне не нужен сорвавшийся юнкер, пока я выполняю обязанности инквизитора. Это плохо скажется на моей карьере.

Домами Свиданий, тут называли учреждение вроде нашего Дома офицеров, с тем отличием, что любая сознательная добропорядочная горожанка могла выбрать себе офицера и увести в комнату специально для этого предназначенную. В том смысле, что случалось всё по обоюдному согласию, без какой-либо оплаты. Легионеры отдыхали, сознательные горожанки тоже получали того, чего хотели.

Это не осуждалось. Напротив, всячески поощрялось. Насколько я понял, из-за того, что офицерский экзамен могли пройти далеко не все, кто этого желал, а только индивиды с весьма хорошими генетическими данными.

Естественно, что бордель, что кабак, что дом свиданий находились на одном ярусе с базой Четырнадцатого легиона. Никто нас в «ГОРОД» отпускать в увольнительные и не собирался, так как потом юнкеров можно будет собрать не всех или совсем не собрать. Потому на одном ярусе рядом с базой «Мёртвых Единорогов» возникло что-то вроде военного городка.

– Мы поняли друг друга, Кир? – чуть придавила голосом Ам’Нир’Юн.