Традиции – это непросто. А может, это были не рабы, а преступники. И их вели на казнь, проводя по большому кругу через десяток поселений, чтобы каждый житель знал, что справедливость восторжествовала? Только после того, как я выясню все особенности местного уклада быта, тогда и побуду великим миротворцем. Если, конечно, об этом меня кто-то попросит.

На некоторых орбиталах существовала традиция рабства вплоть до того, что люди сами себя продавали. Договорились, что они будут рабами на какой-то срок, и получали за это деньги. Собственно, практически ничем не отличается от того, что практикуется во многих развитых цивилизациях, когда деньги даются в кредит под процент и человек всю жизнь вынужден работать, чтобы отдавать долги. То же самое рабство, только один назывался рабом, а второй – свободным, но должен всему миру и вынужден работать с десятикратным усердием, чтобы рассчитаться с долгами.

Я тихо попятился назад, а потом быстро покинул свой наблюдательный пост, чтобы не попасться на глаза аборигенам.

Решил возвращаться другой дорогой вдоль русла реки. Возможно, мне попадётся кто-то без яда в супе и клеток с рабами. Попался. Не так долго я и шёл. Двое мужчин топили молодую женщину. Судя по всему, ничего особенного для этих мест; чистая рутина. Кроме интереса с кем-нибудь всё-таки поговорить, существовало ещё одно обстоятельство. Из-за чего конкретно произошла свара, мне было плевать, я просто решил понаблюдать, хотя мне, возможно, показалось.

Пока девушку просто топили, я ждал, но когда появились рунные круги, то дело приобрело иной оборот. «Милые дерутся – соседям развлечение», – кажется, так говорила моя бабушка, но девицу начали убивать по-взрослому, медленно, с душой и фантазией. Девчонка была стопроцентная аборигенка, но я увидел что хотел. На её плече заметил татуировку проекта «Космо», окончательно определившись с выбором. Такой же знак был на моём комбинезоне.

Я выхватил нож и дефендер. Под водой кинетический пистолет теряет свою энергию буквально в метре, но если прижимать ствол к цели, то выстрел получается такой же, как и на суше. Драка перемещалась на глубину.

Прыгнул в воду. Предел прошлого тела я знал. Имплант адаптировал нервную систему и дополнил возможности кровеносной к преодолению перегрузок. При активном движении у меня полторы минуты до первого вздоха, а потом – по минуте между всплытиями для дыхания. Ещё симбионт помогал подавлять инстинкт вдоха в воде. Этому нас тоже учили, и это ещё секунд тридцать. Я тут не мастер заплывов. «Обычно третий лишний, но если уже по трое развлекаются, то и четвёртый может пристроиться», – говорила одна пьяная девка из группы моральной релаксации в портовой зоне богом забытого орбитала на окраине астероидного пояса. Как-то так, по-моему, это звучало.

В воде понятия «верх» и «низ» весьма условны. Я вошел в воду ногами, погрузился довольно глубоко и оказался лицом к лицу со странным мужчиной, частично покрытым чешуёй. Он находился в воде вверх ногами, помогая ещё одному удерживать девчонку. Глубина – метра полтора, вода прозрачная. Мои глаза не очень-то приспособлены к воде, а вот он видел отлично.

Чешуйчатый дёрнулся, пытаясь отреагировать на моё появление, но я прижал ствол к его голове и выстрелил. На удивление, дефендер отлично перезарядился. И я сделал второй, а потом ещё один выстрел, переместив пистолет с головы к основанию шеи чешуйчатого. Руки водяного разжались. Выпустив из пальцев когтистую верёвку, которой было обвито тело девчонки, он начал погружаться, создавая вокруг себя непрозрачное облако крови. Видимость сильно ухудшилась, а хвост шипастой верёвки резанул меня по руке и боку, извиваясь, вцепился в тело второго. Он был как обезьяна, заросший шерстью, но точно человек, одет в штаны и просторную рубаху.