«Какая прекрасная встреча, – радостно подумал я. – Он-то наверняка знает ответ на мой вопрос».
– Привет, Аид! Что хромаешь? – спросил я.
Потом я подумал, что моё приветствие прозвучало несколько нагловато и невежливо. Надо было начать беседу как положено. Например, сказать: «добрый вечер» или «здравствуйте» – и непременно на «Вы». Потом хорошо бы пригласить в гости, предложить присесть с дорожки и выпить чаю с мармеладом.
Потом уже, дождавшись, когда гость отдохнёт и утолит жажду, можно было очень тактично поинтересоваться о его здоровье и предложить свою помощь. Я же врач всё-таки. Нет, тогда мне ситуация казалась настолько простой, естественной и радостной, что все эти слова вежливости и манеры были лишним мусором. Аид оказался тоже прост, как походная алюминиевая посуда.
– Здорово, Артур Владиславович Цепешев! – ответил он мне, как старому знакомому. – Да вот, на твою радугу лез и подвернул ногу. Что ж ты ступеньки так криво построил? (Аид засмеялся знакомым мне смехом.)
– Ладно врать-то! – сказал я. – Мы эту радугу только недавно нарисовали, а ты вон с посохом идешь. Получается, что либо вывих давнишний, либо ты его предвидел и прихватил с собой посох.
Аида мой комментарий очень развеселил, он ещё звонче рассмеялся, а потом подмигнул мне и сложил обе ладони в кулаки с большим пальцем в небо – жест одобрения. Посох при этом повис в воздухе.
– А ты умён, Цепешев! Не зря мы с тобой одной крови. Достойно, достойно! – чуть кряхтя и кашляя, ответил Аид и продолжил уже серьёзно: – Не твоё дело, где ногу повредил. Может, ты тоже повредишь. Так что же? Мне всё рассказывать будешь, что ли? Кхе-кхе. Хотя я и так узнаю! – Аид опять рассмеялся, но теперь уже не человеческим смехом, а громом на небе. – Ой, прости, не сдержался! Ты себе не представляешь, как тяжело удерживать гром во время смеха! (Гром притих.) Ничего, скоро узнаешь! – Бог засмеялся по-человечески.
«Аид – это древнеримский бог Плутон, который кроме воплощения мрака и смерти, характерных для его греческого аналога, являлся ещё и… символом трансформации».
Намёки шутливого бога смерти до меня тогда как-то не дошли, я даже не среагировал на гром, потому что был сконцентрирован на своём вопросе, который мучил меня с каждым днём всё сильнее и сильнее, не давая покоя ни на минуту.
Теперь я понимаю, что зря не обращал на его слова внимания. Не будь я таким зацикленным, точно бы расспросил хорошенечко. Может, тогда многого бы удалось избежать, а может быть, и нет. Сейчас уже не узнать. В любом случае, урок усвоен. Надо быть любопытным и открытым любой информации, какой бы сумасшедшей или неуместной она ни казалась. Важно останавливаться на ней хоть на секунду своим сознанием, замечать и чувствовать, есть ли отклик. В большинстве своём отклик есть, тело реагирует – теперь я это точно знаю.
– Аид, – уже серьёзно продолжил я, – хватит баловаться. Давай теперь поговорим по существу – о жизни.
– Ну ты и шутник! О жизни! Со мной?! – ещё больше грохоча небом, смеялся бог.
– Хорошо, давай о смерти. Нет, правда, пожалуйста!
Бог перестал смеяться и, протерев слёзы смеха руками, прервал меня:
– Знаю, знаю я твой вопрос, – как-то по-отечески заботливо начал Аид. – Только ты уже давно сам осознал на него ответ, не понимаю, почему ты мудрствуешь и мучаешься столько времени.
– Ошибаешься, бог смерти, я не знаю. Ответь мне ты, прошу, почему умер Антон Костин.
– Ну как же? Вскрытие же показало остановку сердца. Оттого и умер. Всё просто.
– Ты глупый или притворяешься?! Сердце просто так не останавливается!! Должны быть предпосылки! Я его год лечил от простуды, не мог прогнать болезнь никак, несмотря на мои знания, дипломы и репутацию. Фиг с ней, с простудой! Она никак не могла стать причиной! Я уверен в этом!