Нет. Это мы неслись к ней.

Я подлетела к ней, едва не задев обломки, и проскользнула в трещину между двумя большими кусками металла, свободно вращавшимися в поясе обломков – остатки систем здесь, наверху, которые уже давно начали распадаться. Сидевший рядом со мной Йорген резко открыл глаза и ахнул от удивления, когда я проскользнула мимо обломков и полетела вниз, – по крайней мере, я думала, что это был низ. Я потеряла ориентацию, когда мы телепортировались.

– Берегись! – крикнул Йорген, и я слишком поздно увидела, что к нам несется каменная глыба, дестабилизированная нашими ускорителями.

Мы врезались прямо в нее, лишившись щита, и я бросила корабль в сторону, чтобы избежать столкновения с очередным обломком.

– ФМ! – донесся по радио голос Тора. – Ребята, вы в порядке?

Йорген схватил рацию:

– Тор, скад, где мы?!

– Я обнаружил вас в поясе обломков. Вы находитесь глубоко в нестабильной зоне. Я пытаюсь найти лучший курс, по которому вы сможете выбраться.

– Скад! – сказала я, замедляя скорость и лавируя между большими обломками, которые выглядели как платформа, разломанная по швам. – Скажи ему, чтобы поторопился.

– Срочно, Тор, – сказал Йорген. – Нам нужен курс срочно!

Я пронеслась между двумя частями платформы, но они двинулись ко мне, а не прочь, складываясь друг на друга, как на шарнирах.

Я прибавила скорость, но Йорген положил руку мне на плечо.

А потом мы внезапно материализовались за краем складывающихся платформ. Я смотрела на мониторах, как чудовищные обломки схлопнулись позади нас.

– Что ты сделал? – спросила я, уворачиваясь от очередной глыбы.

– Я сосредоточился на том месте, куда я хотел, чтобы мы попали, – сказал Йорген. – Думаю, я смогу дать слизням указание, куда им прыгнуть, если буду видеть пространство, куда хочу, чтобы они прыгнули. Возможно, я буду способен это сделать, если смогу представить себе нужное место и они его узнают. Однако нам придется поэкспериментировать с этим.

Часть поля обломков перед нами была немного свободнее, и я продолжала пробираться между обломками, пока музыка нарастала длинными и медленными глиссандо. «Спокойно, – подумала я. – Сосредоточься». Я нашла участок с более широкими и открытыми пространствами и кружила над ним, пока Тор работал над курсом.

– Мы могли бы поэкспериментировать прямо сейчас, – предложила я. – Ты мог бы представить себе пространство над платформой Прима и посмотреть, доставит ли слизень нас туда.

Сквозь визор видно было, что Йорген поморщился. Он не ответил.

– Зараза, – спросила я, – ты в порядке?

– Да, – ответил Йорген. – Но думаю… думаю, что во второй раз что-то меня услышало.

– Услышало? – переспросила я. – Цитонически?

– Да, – сказал Йорген.

У меня сердце ушло в пятки.

– Делвер?

– Не думаю. Это было похоже… на удивление. Это что-то услышало, как я потянулся к тейниксу, и было потрясено, обнаружив меня. Как если бы я открыл дверь и поразился, увидев кого-то за ней.

– Если это был не делвер и не тейникс… – Единственным известным нам цитоником на планете была бабушка Спенсы, но она знала про Йоргена и не удивилась бы. – Еще кто-то из вас? Нам бы пригодилось…

Йорген покачал головой.

– Я не думаю, что это были мы, – произнес он. – Я думаю, что это были они.

Ох! Верховенство? Мы знали, что у них есть цитоники, и логично, что к боевым кораблям, стоящим возле Россыпи, прикрепят одного-двух из них, особенно если они используют цитоников для управления своими гипердвигателями.

– Если они тебя услышали…

– То они знают, что мы делаем, – сказал Йорген. – Они могли почувствовать, что мы только что сделали. Я не уверен, хочу ли я попробовать снова прямо сейчас, пока они слушают.