На следующее утро меня вызвали в медицинский отсек почти сразу после пробуждения. Йорген уже был там – стоял и заглядывал в палату Аланик через стекло. Пластыри на его лице были новыми и чистыми, но все еще многочисленными.

– Врачи говорят, что ее раны почти зажили, – сказал он. – Ей давали успокоительное, но теперь ее приводят в чувство. Кобб предложил мне поговорить с ней, поскольку мы оба цитоники. Мне может пригодиться твоя помощь. Ты… лучше меня находишь общий язык с другими.

– Конечно, – сказала я. Это было настоящим признанием со стороны Йоргена, который терпеть не мог выглядеть неидеально. Но ситуация была щекотливая: Аланик пребывала без сознания уже несколько недель, а мы мало что знали о ней. – А мы сможем поговорить с ней?

Йорген показал мне значок:

– Тор сказал, что это переводчик. Спенса забрала тот, который был у Аланик к моменту катастрофы, но инженеры нашли на ее корабле еще несколько. Он должен обеспечить нам возможность понимать друг друга.

Это сильно упрощало дело.

– Как по-твоему, какой тактики разговора нам следует придерживаться?

– Понятия не имею. У тебя есть предложения?

– Я думаю, первым делом надо попытаться убедить ее, что мы друзья. Помочь ей почувствовать, что мы на одной стороне. – Мне мало что было известно о том, что произошло между Спенсой и Аланик. – Мы же друзья, верно?

– Надеюсь, что так, – сказал Йорген. – Это хорошая тактика. Спасибо.

Один из врачей вышел из медицинского отсека и кивнул Йоргену:

– Она просыпается. Она может сначала оказаться дезориентирована, так что не удивляйтесь, если сперва она не сможет говорить.

Йорген коротко кивнул врачу, и мы вошли в палату Аланик и остановились у кровати.

Желтые потолочные светильники отбрасывали жутковатые тени на лицо Аланик. С ее странно выделенными щеками, фиолетовой кожей и белыми наростами, торчащими из ее кожи как кристаллы, она была красива пугающей красотой. Она пошевелилась, что-то пробормотала и открыла глаза.

Они выглядели как человеческие, не считая их фиолетового цвета. Я никогда не видела человека с такими светлыми и вместе с тем приковывающими внимание глазами. Аланик в замешательстве посмотрела на нас.

Йорген бросил взгляд на меня. Он хотел, чтобы я высказалась на этот счет.

– Аланик… – сказала я. – Меня зовут ФМ. Я рада, что ты проснулась.

Йорген неловко держал значок между нами, и тот перевел мои слова на ритмичный язык, которого я никогда не слышала. Возможно, мне следовало использовать мое настоящее имя, но я уже привыкла, что все зовут меня по позывному. Кроме того, для инопланетянки «ФМ», возможно, казалось ничуть не более странным, чем «Фрейя».

Аланик «жмурясь» посмотрела на меня, все еще пребывая в замешательстве. Если ее и встревожило покрытое пластырями лицо Йоргена, она никак этого не выказала. Возможно, здесь все казалось настолько странным, что еще одна странность не имела значения.

– Человек… Где… другая? – спросила она.

– Спенса, – сказала я. – Она ушла. Ты дала ей координаты, и она отправилась туда вместо тебя.

Аланик на мгновение закрыла глаза. Когда она снова открыла их, то выглядела уже более сосредоточенной. Более настороженной.

– Где я?

– В медицинском отсеке, – сообщила я ей. – На платформе над планетой под названием Россыпь. Тебя сбили автономные платформы. Это не были наши люди. Мы не можем контролировать эти платформы. Они стреляют и по нам тоже.

Аланик кивнула.

– Люди, – сказала она. – Как вы выжили?

– С трудом, – ответила я. – Мы уже многие годы обороняем эту планету от Верховенства.

– Когда-то мы были союзниками, – сказала Аланик. – Мой народ наказали за сотрудничество с вами. Верховенство… Они говорят, что хотят мира, но на самом деле они угнетают нас. Их мир – это всего лишь контроль.