– Я не думаю, что он вернется, – сказал Тор; мы оба посмотрели на него. – Ты говоришь, что Спенса отогнала его, верно? – продолжил Тор. – Она найдет способ не подпускать его к нам.

Что ж, ладно. Он определенно влюблен в Спенсу. Это нормально. Не то чтобы я пыталась встречаться с этим парнем – с креллами на пороге есть и более насущные проблемы, – но поговорить было бы неплохо.

Йорген вздохнул:

– Возможно. Но даже Спенса не в состоянии вечно держать Верховенство на расстоянии. Эти слизни – наш самый важный козырь.

– Именно, – согласилась я. – И поэтому нам нужно убедиться, что мы обращаемся с ними со всем уважением, которого они заслуживают.

– Я просто думаю, – заметил Йорген, – что мы не должны позволять твоей симпатии к слизням мешать нам продвигаться вперед.

– Я и не знала, что ты продвинулся вперед, – съязвила я.

– Возможно, мы продвинулись бы, если бы сосредоточились на слизнях, а не вели пустые разговоры, – ответил Йорген. – У нас в ящике три слизня…

– Два, – сказал Тор.

Йорген удивленно посмотрел на него.

– На самом деле, – пояснил Тор, – в этом ящике всего два слизня.

Йорген заглянул в коробку. Там и правда было всего два тейникса – Ладно и красно-черный.

– Очевидно, что специалист по благополучию слизней не справляется со своей работой, – сказал Йорген. – Ты должна была заставить их оставаться в ящике.

– Ладно, – ответила я.

– Нет, – возразил Тор. – Ладно на месте, исчез другой слизень.

Киммалин рассмеялась. Возможно, у Тора все-таки есть чувство юмора. Но когда я улыбнулась ему, у него покраснели щеки, как будто он облажался, пошутив со мной.

Ему что, кто-то велел не разговаривать со мной?

Я огляделась по сторонам, но Жабр, похоже, прыгнул за пределы видимости.

– Хорошо, я пойду его искать, но…

– Эй! – воскликнул Йорген.

Я посмотрела вниз и обнаружила, что красно-черный слизень выбрался из ящика и теперь тщательно изучает шнурок на ботинке Йоргена. Йорген наклонился, чтобы поднять его, и снова сжал слишком сильно.

– Йорген, тебе нужно быть более…

– ФМ, – сказал он, повысив голос, – мне нужно…

– Нужно, – пропел слизень.

Йорген посмотрел на него со страдальческим выражением на лице.

А потом слизень взорвался.

То есть он остался целым и невредимым, но что-то рванулось из него, как будто сам воздух завращался во всех направлениях.

Йорген выронил слизня и отпрыгнул, а на его предплечьях, щеках и носу появились красные полосы. Тор вздрогнул, и даже Киммалин выглядела испуганной. Порезы были не особо глубокими, но их было много, как будто кожи слегка коснулось множество лезвий бритвы.

Мы изумленно уставились на Йоргена. Слизень невозмутимо полз по полу.

– Ты как? – спросила я.

– Я думаю, этого вам надо назвать Бабах, – сказала Киммалин.

– Я думаю, тебе надо сходить в лазарет, – добавил Тор.

Йорген прижал пальцы к носу, размазывая кровь по лицу.

– ФМ, ты как, сможешь посадить этого слизня обратно в ящик?

– Конечно. – Я наклонилась и дала Бабаху изучить мою руку, а потом осторожно подняла его и посадила к остальным.

– Хорошо, – сказал Йорген. – Совещание переносится.

А потом он размашистым шагом вышел из комнаты, а по его щекам все еще стекали ручейки крови.

Положив Ладно обратно в ящик и закрыв крышку, я пошла следом за Йоргеном в лазарет. Я понятия не имела, что слизень сотворил с ним – Погибель ничего такого не делала, – но Йоргена достаточно пугнули, прежде чем нарезать на ленточки. Это не могло пойти на пользу.

Когда я добралась до дверей лазарета, медики наклеивали крохотные пластыри на его порезы и расспрашивали, что случилось.