– Мам, привет, – Майк взмахнул рукой. – Вот, привез твою племянницу. Принимай!

Женщина небрежно смахнула фигурки в ящик стола, поднялась и тепло мне улыбнулась. Я улыбнулась в ответ, стараясь казаться радостной и беззаботной. Тетя Света раскрыла мне объятия, и меня поглотило облако нежных, явно дорогих духов.

– Ну, здравствуй, Галя! – сказала она, расцеловав меня в обе щеки. – Как мы давно тебя не видели! Какая ты стала красавица!

Тут у меня слегка помутилось в голове – думаю, не от обилия впечатлений, а от того, что реальность в очередной раз вывернулась наизнанку. Если послушать Майка со Светланой Аркадьевной, так мы с мамой десять лет провели неизвестно где, пока безутешные родственники пытались нас разыскать!

– Вы тоже отлично выглядите, – пробормотала я. И это было правдой: тетя Света ничуть не изменилась за прошедшие годы. Она выглядела точно так же, как на фотографиях десятилетней давности, разве что цвет волос поменяла: была брюнеткой, а теперь приобрела благородный светло-русый оттенок. На вид крепкая тридцатилетняя женщина, гладкая, стройная, в облегающих джинсах и топике. Совсем не похожа на мою уже поседевшую маму…

– Я думаю, тебе у нас понравится, – сказала Светлана Аркадьевна, обведя рукой кабинет. – Жаль, что ты ненадолго. Но Майк будет приглядывать за тобой.

Майк утвердительно хрюкнул. Похоже, маме он старался не возражать.

– Хотя у него тоже много дел, – сурово добавила тетушка. Несмотря на внешнюю моложавость, Светлана Аркадьевна стала называться в моем внутреннем монологе именно этим словом. «Тетя» – слишком по-родственному, а имя-отчество – чересчур длинно… Я прислушалась к ее голосу. Что-то меня в нем настораживало, что-то тщательно скрываемое… Вот что. Неискренность. Тетушка фальшивила, как расстроенная труба.

Я постаралась улыбнуться как можно шире.

– Майк! Покажи Галочке ее комнату и ванную. Если хочешь поесть прямо сейчас – иди на кухню. У нас работает Алена, она изумительно готовит. Только она инвалид, очень плохо слышит и почти не говорит. Имей это в виду. Ну, а теперь бегите, мне надо еще закончить дела…

Майк повлек меня дальше по коридору, вниз и налево. Моя комната оказалась рядом с кухней – не для самых дорогих гостей, вероятно, но опрятная и с отдельной ванной. Братец поставил мою сумку на пол и обвел комнатку рукой:

– Устраивайся! Дверь в Аленину каморку прямо в кухне, постучишь – она выйдет и тебя накормит. Тебе сегодня надо куда-нибудь?

– Надо, – кивнула я. – Сама пока не знаю куда, вначале я созвонюсь с клиентом.

Майк понимающе улыбнулся:

– Тоже бизнес, да? Потом расскажешь. С часик могу тебя подождать, а потом довезу куда надо. Не против?

– Здорово, – пробормотала я уже закрывшейся двери.

Я рухнула на кровать, на европейский манер стоящую посреди комнаты, и позволила себе на пять минут закрыть глаза. Голова слегка кружилась, но, слава всем богам, не болела. Спать я тоже не хотела. Спасибо, выспалась в поезде… Сейчас следовало как можно скорее привести себя в порядок, поесть и двигаться дальше. Шел четвертый час дня, а у меня в Северо-Каменске была бездна несделанных дел.

Просто бездна.

Первый звонок я сделала продавцу картины – точнее, продавщице. Ее звали Ольга Николаевна, и она работала в том самом музее, где хранились картины Бесчастного. Ее телефон вместе с заказом передал мне Антон. Я уже звонила этой Ольге из Екатеринбурга, и мне не понравился ее чирикающий голосок. Но кто сказал, что мы должны любить тех, с кем работаем?

– Слушаю, – жеманно ответила она.

– Ольга Николаевна, я вам звонила вчера днем насчет… насчет покупки. Вы помните?