Юрий Каспарян:

«У нас был одолженный у „Аквариума“ бас-гитарист. И в какой-то момент возник конфликт интересов».[62]

Георгий Гурьянов:

«Короче говоря, перед Александром встал выбор: или „Кино“, или „Аквариум“. Да он никогда нашим не был. Он вернулся в группу „Аквариум“. И все. Его Гребенщиков дал, а потом забрал в тот момент, когда почувствовал, что пахнет паленым, что группа „Кино“ его обошла, стала круче. Титов совершенно не вписывался в „Кино“, и это видно даже по фотографиям. У меня часто спрашивают: а это кто такой? Он же совершенно из другой компании. Конечно, он не вписывался. Он старше, хотя мы общались и в гости приходили друг к другу, но… Пока мы работали вместе, Виктор его уважал и прислушивался к нему. А потом перестал уважать…»[63]

Юрий Каспарян:

«В альбоме „Это не любовь“ мне нравится, как звучит бас-гитара. Очень хорошо звучит. Мы ее писали две недели или три этот альбом, а потом приходит Саша Титов после вечеринок, после гастролей „Аквариума“ и за один день прописывает бас на всей пластинке. Это без вопросов, я поэтому и говорю, что Сашка просто супер… Просто он был не из нашей компании».[64]

Джоанна Стингрей:

«Тихомиров – тот является членом „Кино“. И Титов, и Тихомиров – оба насколько хорошо играют на бас-гитаре, и я думаю, они оба потрясающе основные игроки: оба имеют большой опыт ритма и сроков. Кроме того, они оба просто были естественным groove к их игре. Однако я думаю, что „Кино“ всегда было и будет, в основном, из трех оригинальных участников: Виктора, Юрия и Густава».[65]

Александр Титов:

«У меня был период, когда после гибели Витьки я стал думать, что вот тогда, в 1986 году, когда мы расстались, когда я ушел из группы, у меня был выбор. Я мог бы уйти из „Аквариума“ и играть в „Кино“. Выбрал „Аквариум“. „Аквариум“ был моего поколения, а Витька был на пять лет младше, и музыканты „Кино“ немножко младше меня. И в принципе, в общем-то, „Аквариум“ был больше моей тусовкой, хотя я все равно ассоциировал себя с группой „Кино“. И когда Витька погиб, я очень много думал: что бы было, если бы я тогда не ушел, если бы я выбрал по-другому.

Какие-то вещи могли бы сложиться по-другому. Мы ведь были не просто друзьями, а мы были близкими друзьями. Марьяна, покойная жена Витьки, – вообще моя подруга детства. Мы с шести лет вместе с ней на даче жили. И когда я стал играть с Витькой, это было не просто то, что он пригласил какого-то басиста. Мы одна семья, понимаете? Поэтому для меня этот выбор был ужасно болезненным, я знаю, он тоже болезненно это воспринял, когда понял, что я вынужден уйти. И не было ни одного из музыкантов этой группы, кто бы равнодушно к этому отнесся.

И мне жить с этими демонами, с энергиями этого разрыва всю жизнь предстоит. Так вот, я думаю: что, если бы я не ушел тогда? Я не пытаюсь придать себе большей значимости, но я думаю, что каждый человек, близкий, в определенном жизненном пространстве создает достаточное количество энергии, чтобы изменить ход событий, понимаете? Поэтому все могло бы быть иначе. Эффект бабочки».[66]