Кто за нее заступится? Тавиэль? Да неужели.

Эмма поднялась, застегнула сумку и, набросив широкий ремень на плечо, подхватила чемодан и пошла к выходу. Вот и все. Утром она приняла правильное решение.

От негодяев лучше держаться подальше. Да, у них тоже бывают хорошие поступки, но нельзя оправдывать их прошлое лишь одним добрым делом.

Коннор Осборн ведь убил ту несчастную ведьму. И кто знает, сколько их было, таких ведьм.

- Детка, да что такое! – Кварна воздвиглась у лестницы черной горой в накрахмаленном белом переднике. – Куда ты?

- Миледи, что с вами? – прощебетали молоденькие служанки, высунув из столовой любопытные носики. Эмма мрачно подумала, что скоро они будут греть постель хозяина. Так всегда и случается, так положено.

- Я уезжаю, - сухо проронила она, обходя Кварну. Женщина всплеснула руками и воскликнула:

- Куда! Завтра Йолле! Господи, детка, ну что с тобой!

«Да, - подумала Эмма. – Завтра Йолле. Останавливаются поезда, закрываются гостиницы, все возвращаются домой. Те, кто окажется на пути Дикой Охоты, сложат голову под косами фейери».

- Прощайте, - едва слышно выдохнула Эмма и вышла из дома, больше не говоря ни слова. Кажется, кто-то из девушек ахнул, кажется, Кварна бросилась за ней – Эмма не обернулась. На глаза наползли слезы – она уходила из единственного места, которое было для нее родным – и сквозь эту пелену внезапно повеяло дорогим столичным одеколоном.

Знакомая рука вынула из ее пальцев ручку чемодана. Сняла сумку с плеча. Эмма стояла, омертвев, как вчера перед драконихой.

- Прекрасная Белла, - произнес Коннор Осборн. – Я и не думал, что найду вас на пороге собственного дома.

2. Глава 2

- Так чем же я так вас обидел, Белла, что вы сбежали, не попрощавшись?

Войдя в дом и практически втащив за собой Эмму, Коннор Осборн повел себя, как истинный хозяин: потребовал обед и приказал всем убираться вон. Слуги порадовали его, испарившись буквально за минуту, и Коннор провел Эмму в столовую с самым почтительным видом, словно она была столичной леди, а не приживалкой в его доме.

Приготовленный обед был выше всяких похвал: суп с лососем и сливками, седло барашка с овощами и дынный пирог на десерт. Эмма сидела напротив хозяина Дартмуна и думала о том, что с него станется дать ей пощечину и овладеть прямо на этом столе, на белоснежной прохладной скатерти – если верить тому, что о нем говорили здешние кумушки, он частенько поступал именно так.

- Меня зовут Эмма, - выдохнула Эмма, и Коннор понимающе кивнул.

- Я помню, - сказал он, погрузив ложку в остывающий суп. – Мне показалась знакомой ваша фамилия. Так чем же я так обидел вас, Эмма, что вы сбежали?

- Я не знала, кто вы, - промолвила Эмма. – Потом узнала.

Коннор усмехнулся.

- И что же вы узнали?

- Что вы Коннор Осборн, - прошептала Эмма. Кажется, она уже не сможет говорить громко, никогда не сможет, голос комкался, и в горле саднило. – Бабник, игрок, насильник и убийца.

Она ждала чего угодно. Но по губам Коннора снова скользнула усмешка, и он сказал:

- О, значит, моя слава бежит впереди меня. И вы не дали бы мне… - он сделал паузу, снова опустил ложку в суп, - столько счастья этой ночью, если бы сразу знали, кто перед вами.

Эмма кивнула. Что тут можно было сказать?

- Я отдалась герою, - все-таки сказала она, и голос окреп. Вспомнилась оскаленная пасть драконихи и человек, который отважно встал перед ней, заслоняя Эмму от смерти. – Своему спасителю, а не бабнику и негодяю.

Коннор засмеялся.

- О да, это вековая священная традиция! Девушка должна отдать невинность тому, кто избавил ее от смертельной опасности, - он все-таки попробовал супа, устало прикрыл глаза. – Ладно, кто я такой, мы уже поняли. Спасибо длинным языкам сплетников.