Сквозь громко стучащие зубы я слышу его очень отдалено. И едва понимаю… Последнее, что я замечаю, это ухмылку, похожую на хищный оскал. Он говорит обо мне, как о товаре и я совсем не понимаю - нормально ли это.

Оглушает реальностью. Громкие взрывы, выстрелы и просто неимоверная боль в животе. Я замираю, придавленная телом мамы и понимаю, что наша машина горит в нескольких метрах от нас. Вокруг поля, леса и ни одного населенного или брошенного города или районного центра, хотя бы. Мы просто еще не успели доехать до них... Пахнет кисло и неприятно, режет в носу, и я сначала не понимаю, почему мама неподвижна.

Мимо нас проехал старенький пикап с людьми в форме прямо в открытом кузове. Кажется, на телах представителей правопорядка даже оружие висит. То, что это именно они указывает и количество оружия, и их радость от того, что они уничтожили очередных нарушителей. Радостно переговариваются, хохочут и, прибавляя музыку, набирают скорость по трассе, удаляясь от нас удивительно быстро.

- Мам… - я нервно и прилагая очень много сил, превозмогая боль, потормошила маму. Но она лишь немного сползла с меня, а только после я понимаю, что она без сознания.

- Мама, мамочка, - трясу ее за плечо, чувствуя на щеках слезы. Кажется, я тоже ранена, невыносимо сильно и остро чувствую боль в животе. Дышу, пытаясь хоть немного подняться, чтобы проверить сестру и отца. Но едва вытаскиваю из под тела мамы свои тело и ноги, ужасаюсь тому, что вся моя одежда потемнела от крови. Вряд ли это только моя кровь, мама явно уже не очнется, да и ее лицо и спина тоже - все мокрое, в противной липкой крови.

Но я переворачиваю маму на спину, еще на что-то надеясь… Но нет. Мама мертва.

Затрясло от этого осознания. Вытираю щеки запачканными руками, дышу, чтобы хоть немного прийти в себя и справиться с этой мыслью. Трудно получается, потому что я вновь все пропустила. Я вновь проспала, находясь в своих фантазиях… Но я ли виновата?

Это как раз вряд ли. Потому что это сделала не я. Не я придумала эти правила. Неужели, эти законы гуманны и логичны? По мне - так, нет. Потому что нелогично убивать и не выслушав даже нарушителя. Нелогично истребить половину населения планеты только потому, что не все хотят быть зомбированными чипами и поддаваться контролю.

Ноги не сломаны, значит, могу бежать. Так папа говорил обычно. Что пока можешь бежать - беги. Пока можешь быть как можно дальше от блюстителей законов, делай это, как бы сложно не пришлось. И я знаю, что совсем скоро тут будут чипированные. Они должны будут убрать с дороги следы убийства нарушителей и потому мне следует уже сейчас бежать.

Но мне так больно…

Я не доктор, потому мне неизвестно даже по ощущениям, насколько серьезно ранена. Мне просто больно и сложно двигаться. Но нужно. Повезло, что я не мертва вообще, а если чипированые меня поймают - я окажусь в незавидном положении.

Машина перевернута на бок и передняя часть активно полыхает. Забираю у мамы из кармана нож-бабочку, красивого синего цвета, который раньше был просто подарком отца. Сейчас же мама им защищалась. Вытираю его об одежду от крови и ловко собираю его одной рукой, пряча лезвие. Встаю, опираясь на кузов машины, иду к вырванному заднику минивэна и сразу цепляю свой рюкзак, вешаю на плечо заряженный автомат, выдыхаю. Просто на всякий проверяю пульс у сестры, чьи ноги сейчас больше похожи на рубленное мясо, и закрываю рот рукавом, сдерживая позывы рвоты. Вероятнее всего, у нее просто не было шанса выжить. И у родителей.

Отец с другой стороны от мамы, со своим ружьем в одной руке и какой-то маленькой коробкой в другой. Я цепляю ее, укладывая в рюкзак. Поджала губы, решив, что открою потом.