– Барсук! – завопил Барсукот, когда они добежали. – Налапники и намордник давай сюда срочно! И подкрепление мне! Подкрепление! Тут особо опасный преступник!

Спустя полминуты Барсук Старший выскочил из участка с шишкетом, а Гриф Стервятник сбросил с воздуха налапники и намордник.

Они сработали быстро, но всё это было уже не нужно. Совсем не нужно.

Какое-то время они молча втроём наблюдали, как Мышь Психолог вертится на одном месте, заматываясь всё плотнее в паутинную шаль. Потом она застыла, разинув пасть и уставившись на них немигающими, бессмысленными глазами.

– Мышь Психолог, ты арестована за зверское нападение на сотрудника полиции, – сказал Барсукот и защёлкнул налапники на её безвольных, тоненьких лапках. – Всё, что ты будешь пищать, может быть использовано против тебя.

Он сказал это для порядка. Для протокола. Просто таковы были правила. Мышь Психолог ничего не пищала. Она больше не шевелилась и явно его не слышала.

Грач Врач заглянул в палату жирафы (состояние её оставалось стабильно тяжёлым – беспробудная спячка), выпорхнул в приёмное отделение клиники и окинул его орлиным взором. В «Семейном Граче», как обычно в конце осени, толпились звери с простудными заболеваниями, аллергиями на заячью линьку, с жалобами на плохое настроение и сонливость, а также на переедание и ожирение (вот сколько он им ни объясняет, что нажираться до колик и вздутия живота перед зимой бессмысленно – лучше просто сделать запасы, всё бесполезно, каждый год одно и то же!). Всё было штатно, ничего экстренного, и Грач Врач собирался уже упорхнуть к себе в кабинет, где его ждала недорасклёванная головоломка «Сто червей» – их нужно было распутать, ни одного не порвав, – когда Барсуки Полиции втащили в приёмное отделение Мышь Психолога, неподвижно лежавшую на носилках.

– Мышь получила травму? – переполошился Грач Врач.

– Скорее уж я получил травму, – отозвался Барсукот. – Психологическую. Эта мышь гонялась за мной по всему Дальнему Лесу и пыталась укусить за хвост.

– А потом впала в спячку, – мрачно добавил Барсук Старший.

– Всем срочно отползти, отлететь, отскочить, отступить от пациентки! – прокричал Грач Врач сбившимся в кружок вокруг застывшей Мыши животным. – Она заразна!

Звери бросились врассыпную. Грач Врач метнулся к себе в кабинет и тотчас же вернулся в защите – в маске с наклювником, в накрыльниках и лапчатках. Он быстро осмотрел Мышь. Та же картина болезни, что у жирафы: отсутствуют рефлексы, беспробудная спячка, красное пятнышко на хвосте.

– У Мыши Психолога был контакт с Жирафой Изысканной? – спросил Грач.

– Три дня назад, – кивнул Барсук Старший. – Жирафа укусила её за хвост.

Грач Врач обречённо кивнул, как будто заранее предвидел такой ответ.

– А Мыши удалось вас укусить, Барсукот?

– Нет, конечно, – Барсукот фыркнул. – Я же проворный и грациозный Барсук Полиции. А она – мышь-психолог.

– Осторожней, эт самое, ребята, смотрите, чтоб он никого, эт самое, не зашиб! – послышался голос Выхухоля, и в приёмное отделение вслед за ним ввалилась вся его ремонтная бригада: дятел Раздолбай, ёж Остряк, Электрический Скат, многодетный Заяц, подвизавшийся на строительных работах после освобождения из Нор Заключения, и, наконец, Крот.

Только вот Крот ввалился в клинику не на своих лапах – Раздолбай, Остряк и Заяц несли его в строительной люльке. Крот был замотан в строительный трос из прочных корней кустарника, на голове его криво сидела каска, из-под которой слепо мерцали покрасневшие глазки, и он безостановочно вертелся вокруг своей оси, повторяя: