– Что вам до него? – удивилась Хауг.

– Он был моим коллегой.

Этот аргумент Хауг поняла и приняла. Она согласилась подождать еще сутки. Но завтра на рассвете Троост и его экзоскелет должны быть в транзитной – иначе она подаст рапорт о злоупотреблении межведомственной услугой.

Снаружи забрезжил рассвет, а у Трооста забурчало в животе. Он решил, что не произойдет ничего страшного, если он немного пошарит в кладовой. Все равно хозяину ее содержимое уже не пригодится. Скмальдхен жил бобылем, а из родни у него осталась лишь приемная дочь, которой вряд ли нужны эти объедки.

Холодильников на Иннаа еще не изобрели. Возможно, что никогда и не изобретут – в представлениях йогранов пища в принципе не способна испортиться. Более того – чем дольше она пролежит, тем вкуснее станет. Когда Троост открыл кладовую, оттуда шибануло таким духом, что он почувствовал даже сквозь носовые фильтры. Хорошо выдержанное мясо, гнилые фрукты, почти целиком состоящий из плесени сыр…

Съедобным оказался только блак – и то лишь потому, что его срок годности практически неограничен. Троост нарезал его мелкими ломтиками и бросил на сковороду. В жареном виде этот корнеплод немного вкуснее, чем в вареном.

Еще в кладовой нашелся кусочек почти свежего сала. Есть его Троост не рискнул, но смазать сковороду все же осмелился. Очень скоро блак начал аппетитно потрескивать.

И тут раздался еще какой-то треск. Донесся из комнаты, где лежал мертвый Скмальдхен. Троост никогда не был суеверным и мало чего боялся в жизни, но сейчас ему резко вспомнился фильм «Не заглядывай в подвал». Там так и не показали, что же в этом подвале скрывается, но атмосферу липкого ужаса создали превосходно.

Наверное, правильно, что не показали. Маартен Троост в своих экспедициях видел столько монстров, что вряд ли еще один сумел бы его впечатлить. Он охотился на вампира-падальщика, Руку Уильямса, сизое покрывало и перекатчика. Ни один из них не напугал его так, как та запертая подвальная дверь, в которую что-то тихо скреблось…

Известно же, что ожидание монстра всегда страшнее самого монстра.

Мысли Трооста прервал новый треск. Постаравшись больше не думать о всяких дурацких фильмах, зверолов открыл дверь… и замер на пороге. Лежащий на столе покойник… шевелился.

Скорее всего, это трупные газы. Скмальдхен никак не может быть жив – он же успел мумифицироваться. Медленно и осторожно Троост подошел поближе, и тут тело… треснуло!

Оно раскрылось точно посередине. Грудь и живот разошлись в стороны, и оттуда показались вялые тоненькие лапки. За ними последовала мокрая голова с туго скрученным хоботком… смятые, влажные крылья…

Прямо на глазах Трооста из мертвого йограна вылез… йоалк.

Усевшись прямо на трупе, он повертел головой, протер огромные глазищи и ужасно обрадовался, увидев Трооста.

– О-о, хороко, и ты здесь! – весело прощелкал йоалк. – Спасибо, что подождал! Так что, идем сегодня на охоту?

– На охоту?.. – переспросил Троост.

– На охоту, да! Теперь мне можно охотиться на йунглюля – никто не помешать! Дай мне только время очистка от слизи!

Но он не успел толком очиститься. Дверь резко распахнулась, и в лачугу влетел еще один йоалк. При виде него Скмальдхен оживился, затрепетал еще влажными крыльями, а его хоботок резко распрямился и затвердел.

– Здравствуй, Ристоли! – восторженно защелкал он.

– Что так долго не умирал, дурень?! – набросилась на него… жена?.. – Я уже думала, что не дождусь! Пошли скорей делать детей! А ты пошел вон, йогран вонючий!

– Ничего, хороко, – пообещал Скмальдхен перед тем, как выставить Трооста за дверь. – Я обещаю вам, сегодня у вас будет много йунглюлей.