Мир словно изменился. Точнее изменилась я и стала его по-другому ощущать.

Уар бежал по моей крови. Это его семя внутри такое творило со мной. Меняло до неузнаваемости.

В комнате стало темно, это оборотень снаружи закрыл железные ставни.

Они варили пельмени, включили свет. Потом свистели на каких-то свистульках. Уар вырезал из дерева…

Похоже, я никогда не вернусь домой.

*****

Проснулась я вечером. В доме везде горел свет. За окном кто-то ходил, но рыков и визгов не было слышно.

Еле ноги на пол опустила. Секс выдался тяжёлым, и я чувствовала себя памятной, но удовлетворённой.

Полечка бегала мимо приоткрытой двери. За подобием мяча. Оборотень скрутил вещи в клубок и таким хитрым образом выкидывал Полинку с кухни. Ребёнок с писком восторга бежала к входной двери, забирала мяч и несла его обратно волку, который кидал клубок опять в коридор. И пока я в себя приходила, Полина умудрилась десяток раз мимо пробежать.

Нижнее бельё и чулки оставила валяться. Порванные штаны завязала верёвками, поправила лифчик и майку.

Насторожилась, когда услышала музыку. Играли на гитаре.

Вышла в коридор. Полина приласкалась ко мне на мгновение и побежала на кухню.

Оборотень развалился на пыльной грубой шкуре лося, напротив печи. В юбке толстой. Лохматый. Лицо с острым носом и широким ртом. На мужском торсе почти не было меха, так, мужик волосатый.

В руках его чёрная гитара. На первом этаже гитары точно не было. Он её достал с чердака, туда я обязательно загляну.

Оборотню когти мешали играть.

Он улыбнулся ребёнку, взял мяч и ловко закинул в дверной проём. Поля мимо меня пролетела за мячиком, подпрыгивая и смеясь.

Да, ребёнку много не надо.

— Порвёшь струны, — сказала я оборотню.

Он поднял на меня глаза, и я замерла от удивления. В этот момент было чётко видно какой внешность будет мужчина. И хотя взгляд исподлобья, мягко сказать, кусался и отпугивал, было в этом что-то невероятно притягательное. Нос, скулы… Но особенно мне нравился абрис широких пухлых губ. Угловато-естественные они опять застыли в ухмылке в этот раз в насмешливой.

Уар за гриф отдал мне гитару, и я не скрыла улыбки. Взяла инструмент себе и присела на лавку у стола.

Мне оставили пельменей и два яблока.

Голод был волчий. Настраивая гитару, я мельхиоровой вилочкой вылавливала пельмешки и стонала от удовольствия.

Струны тяжёлые, я всегда на нейлоновых играла, даже медные один раз касалась. А вот бронзовые видела впервые.

— Про бабушку, — попросила Полина.

Сестрёнка просила меня исполнить песню про бабушку пирата. Она пока толком не понимала, что песня так себе. Девочка любила бабушку, вот и казалось, что про нашу бабулю.

Спела для сестрёнки.

Оборотень поманил Полину и указал на гитару в моих руках. Поля вырвала у меня музыкальный инструмент и побежала к нему.

— Ладушка научи меня плести косички, я дяде обещала волосы расчесать.

Хитрый дядя щурился на меня. Конечно, я буду расчёсывать, ну уж точно не Полинка.

Съела за милую душу все пельмени и, закусив яблоко, помыла за собой посуду,

Почувствовала благодушие. Мысли вроде на место вставали, жить захотелось. Особенно, когда господин Уар неожиданно выдал Брайана Адамса «Wherever you go».

И я не выдержала, начала подпевать. Сам текст знала отлично. Однажды пришлось выучить, потому что мой первый парень считал, что ничего более романтичного нет. И хотя даже перевода не знал, просил, чтобы я играла и пела.

Почему Уар выбрал именно эту мелодию? С которой у меня так много связано. И напевая знакомую песню, словно успокаивалась и уносилась в свою безмятежную юность, где было так здорово.