Матушка Этера бы в обморок упала.

Опустив ресницы, я коснулась лбом шероховатого камня. Просто чтобы отдышаться, успокоиться. А он ожил и поспешил откликнуться – протянул невидимые цепи, сплёлся со мной пальцами. Из глубины полилось знакомое тепло и медовый свет.

Я не видела, но знала – Реннейр тоже смотрит. Повернулся всё-таки. Сотни кристаллов вспыхнули дружно и радостно, открывая проход для своей сестры.

– Положи руку мне на плечо.

Уверенное тяжёлое прикосновение, и снова показалось, что воздух зазвенел.

– Встань ближе... Ещё ближе... – во рту стало сухо. – Ещё...

Теперь он почти обнимал меня.

– Так достаточно близко?

Рукотворные врата, в отличие от природных, нестабильны, и проведение через них другого человека требует телесного контакта.

– Да, хорошо... То есть, достаточно. Только не отпускай меня, держи крепче, иначе можешь застрять в скале и погибнуть.

Моё предупреждение виновато или что-то ещё, но ладонь чужака вдруг легла на живот, притянула к себе, стерев и без того тонкую прослойку воздуха между нашими телами. И стало так жаль, что врата не дали мне ни одного лишнего мгновения, чтобы сполна прочувствовать эту близость.

Взмах ресниц – и мы стоим в пустом коридоре.

– Ваши комнаты совсем рядом.

– Знаю, – шепнул мне в затылок.

Он не спешил отпускать меня, а я боялась даже шелохнуться. Всё ждала чего-то. Сегодня я дважды использовала врата через короткий временной промежуток и потратила уйму сил: голову вело, во рту пересохло, в ушах шумела кровь, а колени внезапно ослабли. Хорошо, что этот лестриец поддерживал меня, иначе я рисковала неуклюже осесть на пол.

– Я приду на праздник Маков, – сказала, потому что молчание сделалось совсем уж неловким. К тому же, пусть знает о моих планах. На всякий случай. Вдруг тоже захочет…

– Не вздумай, - отрезал коротко и твёрдо. – Или забыла, о чём я тебя предупреждал?

Поборов себя, я всё-таки выскользнула из кольца его рук. Золотые искры портала рассеялись, и темноту освещала лишь дюжина цинний, притаившихся на потолке. Этого было слишком мало, но я всё же разглядела искры в его глазах.

– Не надо говорить, что мне делать, чужак, – прозвучало высокомерно, в духе Матушки Этеры.

Он лишь плечами пожал.

– Дело твоё, маленькая жрица.

И теперь что? Он просто уйдёт?

– Если мы ещё когда-нибудь встретимся... – горло словно сжала чужая рука, и я шумно вздохнула, – ...ты мне расскажешь, почему тебя называют Зверем-из-Ущелья?

Сухой смешок слетел с губ мужчины.

– Это вряд ли.

– Вряд ли встретимся, или вряд ли расскажешь?

– И то, и другое. А теперь иди спать.

Подавив желание обозвать его противным лестрийцем, я вздёрнула подбородок. Ну и мрак с ним! Хотела гордо удалиться, но Реннейр уже знакомым движением поймал моё запястье.

– Рамона...

И от этого голоса, от этого низкого волнующего шёпота сердце дёрнулось, толкнулось в рёбра, а ноги вдруг задрожали.

– Позволь совет. Не принимай всё близко к сердцу, ты ещё слишком юна и не видела настоящей жизни, её грязной порочной стороны. Лучше оставайся в своём мирке и не пытайся спорить со своим предназначением.

Я дёрнула руку и прижала к груди. От злости, полыхнувшей внутри, стало жарко.

– Мне и без тебя советчиков хватает. Жалею, что вообще тебя встретила!

Закончив гневную речь, я развернулась и бросилась прочь, сразу перейдя на бег и забыв об усталости. Мерцающие огоньки испуганно потухли, и тьма сомкнула вокруг меня утешительные объятия.

А он остался там. Позади.

Остаток ночи я провела, ворочаясь на постели, как на раскалённой сковородке. Что теперь станет с моей жизнью? Встреча с лестрийцем не может просто взять и превратиться в очередную страницу моего прошлого. Я этого не позволю. Не смогу забыть и раствориться в обыденности, служить Матери Гор, носить одежды жрицы и делать вид, что ничего больше не желаю.