– Тьфу на тебя! Я чуть в штаны не наделала! Чего кидаешься, как дух подгорный?

– Что у вас с ним? – спросила откровенно, приперев Сору к стенке. Сколько можно скрывать-то, ну? Мы ведь подруги.

К чести Соры, она не стала отпираться. Сразу признала, мило краснея, что у них с Ормом с недавних пор любовь и тайные встречи.

– Только ты никому, – зашипела, сделав страшные глаза. – Если твой отец узнает…

Ветер, ворвавшийся в грубо вытесанное в скале окно, взметнул волосы Соры, и в этот миг, зардевшаяся и прикусившая губу, она показалась невероятно хорошенькой.

Вот тебе и мальчишка в юбке… Понятно, почему брат не смог пройти мимо.

– Сейчас мой отец – это не самая большая проблема, поверь.

– Ну… в общем… мы… – подруга потеребила рукава. – …мы собираемся пожениться… потом… когда Орм попросит у родителей моей руки. И, если ваш отец, конечно, разрешит…

Мы смотрели друг на друга.

Молчали.

Наверное, я должна была что-то сказать, но страх и предчувствие необратимого сжимало горло. Как будто мы все – фигуры на игральной доске, медленно занимали свои места, чтобы вскоре разыграть партию не на жизнь, а на смерть.

Я, Ренн, отец, Сора, Орм, Матушка Этера, Инира, Тира, Ольд… Кто там ещё? Новые лица?

– Рамона… – вдруг шепнула Сора, и брови её страдальчески приподнялись. – В последнее время я Орма не узнаю. С ним творится что-то странное… с тех пор, как он пришёл из похода на Красных Топоров, стал каким–то отрешённым, может нагрубить… – она сглотнула так, что хрящик на тонкой шее судорожно дёрнулся. – Мне кажется, его что-то терзает.

Тебе не кажется, Сора. Не кажется.

Он кого-то убил, нарушив один из заветов. Мой брат выгнивает изнутри.

– Я постараюсь помочь.

Да что я могу?..

Разве что не сдаваться.

Стебель денника почти догорел.

В этот я не должна была проводить ритуалов, но всё равно посетила храм – вознесла молитву Матери Гор, попросила за Орма. Пусть образумит брата и пошлёт покой его мятущейся душе.

А потом долго-долго стояла на коленях, погружённая в безрадостные мысли. Они затягивали, как болото, и я никак не могла вырваться из этой трясины. Казалось, что в грязно-бурой глубине притаилось чудовище, оно смеялось надо мной и моими жалкими попытками что-то изменить.

– Рамона? – послышался знакомый голос, и я вздрогнула. Медленно повернулась.

Сзади неслышно подошла Инира и теперь смотрела на меня в упор. В руках подруга держала медный поднос с ароматическими палочками, букетиком вереска и россыпью кварцевых кристаллов. Волосы убраны в высокую причёску, спина прямая, платье с широкими рукавами закрывает кисти. Лицо бесстрастное, как маска.

Со дня посвящения мне так и не удалось её увидеть, словно Инира нарочно ускользала, и сейчас сердце зашлось от неожиданности. Я глядела на неё жадно, пытаясь понять, она это или не она, а внутри змеиными кольцами сворачивалась жалость.

– Что ты на меня так смотришь? – она подарила мне улыбку, но я не почувствовала в ней глубины и искренности, как это было раньше. И стало так больно, будто полоснули ножом по открытому сердцу.

Я медленно обошла её кругом.

– Как ты себя чувствуешь… после ритуала посвящения?

Она пожала плечами.

– Со мной всё замечательно. Я стала лучше слышать камни, Матерь Гор говорит со мной их голосами, – она чуть наклонила голову и посмотрела на меня из-под ресниц. – Помнится, ты обещала прийти и поддержать меня, Рамона... Впрочем, неважно. Всё равно со мной не делали ничего дурного. Когда настанет день твоего посвящения, ничего не бойся – Матушка Этера знает, что надо делать. Но пока я связана печатью молчания, поэтому не могу открыть тебе его суть.