Тяжелая дверь грохнула и оглушила. Двое дежуривших снаружи, вернулись. Было все еще темно, только кое-где пробивался свет уличных фонарей.

— Долго его ждать? — самый накачанный и высокий обратился к своему немного сутулому спутнику. — Когда номад придет?

— Мы его знатно потрепали, дай ему дух перевести. Эта мелочь… Пахнет она странно.

— Да ничем она не пахнет. Девка как девка.

— Нет, она пахнет. Номад на нее глаз положил. Заберет эту конфетку, а мы его сладости и лишим. В этот раз его не залатают, по частям в пакет завернут.

Я с ужасом прислушивалась к мерному разговору. Мужчины обсуждали все спокойно, даже с каким-то юмором, но в то же время их голоса сочились злобой и раздражением при одном упоминании “номада”.

Кто этот номад? И что вообще тут происходит?

Притихнув, я нахмурилась, пытаясь услышать что-то еще. Сидеть на холодном полу мне не нравилось, но выбора не оставили. Как взяли мешком картошки, так и пихнули в угол: сиди и не рыпайся. Вот и сидела.

— Что? Она тоже из нас?

— Обыкновенная девка. Таких полно… Плюнь и попадешь в такую.

— Ее оставим?

— Оставим?! Она нас видела, Тич. Нет, ее в расход. Приманку не отпускают.

Теперь уже трое стояли неподалеку и с любопытством разглядывали меня. Заливаясь румянцем, недовольно сопела и хмурилась еще больше.

— Номад нас точно найдет? Вдруг след слабый?

— Найдет, еще как найдет… Сейчас мы еще ее немножко потреплем, чтобы приманка поярче была.

Мне не понравилось, как они это сказали. Еще не хватало, чтобы врач мои раны зашивал, хотя что-то подсказывало, что кладбище будет нужнее. И почему я с тем незнакомцем не пошла?

Но я ведь не знала, что придется выбирать между двух зол.

— Потом потреплешь. Еще неизвестно, сколько мы тут проторчим. Ты бы принес пожрать чего. В животе скулит…

— Барон, это ты сейчас скулишь. Потерпишь до утра.

Похоже, что этот сутулый и есть самый главный. Троица еще потопталась вокруг меня и решила уютно устроиться возле кирпичного круга, в котором когда-то давно разводили огонь. Яркий огонек вспыхнул резко, я даже вздрогнула.

Теперь я могла лучше разглядеть своих похитителей. Уж лучше бы этого не делала. Было что-то хищное, звериное в лицах мужчин. К тому же все могли похвастаться… когтями. Сначала я подумала, что ошиблась, но нет.

От огня до меня долетали теплые волны. Как же хотелось сесть поближе. Я устала, замерзла, еще и ноги с руками затекать стали. Топала и возмущалась не только потому, что зла, а потому что противная немота и покалывания растекались по икрам и плечам. Надежду еще оставляла, что… смогу сбежать. Для этого мне руки и ноги нужны в рабочем состоянии.

— Чего она там мычит?

— Скучно ей, нужно ее поживее сделать…

Сглотнув, дернулась и завалилась набок. Самый сильный и высокий медленно подошел ко мне, вцепился в мои руки и тряхнул, как пустой мешок. Я с ужасом ощущала, как ноги оторвались от земли. Испуганно мыча, округлила глаза и замотала головой. Подняв меня еще выше, этот бугай закрепил мои руки на чем-то. Теперь я была настоящей приманкой, висящей на крючке.

Теперь дрожала я не только от холода, но и от страха. Уж лучше бы на полу оставили.

— Пайк, у нее сейчас сердце от ужаса разорвется.

— Зато живенькая… — мужчина оскалился в ехидной улыбке. — Вон как дергается. Пусть повисит…

Звон стекла ошеломил. Жуткое дежавю, где-то я уже слышала это. Одно из окон с пустующей стороны здания разлетелось вдребезги. Под рев мотора и будто с трамплина внутрь влетел мотоцикл. Он завалился набок и, высекая искры, со скрежетом летел прямо в нашу сторону. Мужчины всполошились и отскочили назад, сводя меня с ума утробным рычанием.