Когда он поднял голову, чтобы взглянуть в старое, мутное зеркало, его взгляд замер. В тусклом свете его глаза на мгновение стали полностью черными. Он вздрогнул и отшатнулся, но тут же увидел, что глаза снова приобрели обычный цвет. Тяжело дыша, он снова посмотрел на себя, словно пытаясь убедиться, что это был всего лишь мираж. Комната вокруг него словно сжалась, давя холодом и сыростью, напоминая, что этот мир был таким же серым и безысходным, как и его мысли. Валера еще раз взглянул на своё отражение в зеркале, сердце его бешено стучало. Он тихо, почти шепотом, выдохнул:

– Черт-те что…

Его голос, прозвучавший в пустоте ванной комнаты, казался чужим и от этого ещё более пугающим. Он не знал, что это было – усталость, сводящая с ума, или действительно его душа начала темнеть, подчиняясь новой реальности. Внутренний холод нарастал, сжимая сердце ледяной рукой.

Медленно выйдя из ванной, Валера направился в свою комнату. Шаги его глухо отдавались в узких коридорах коммуналки. Он закрыл за собой дверь и, не раздеваясь, подошел к столу. С некоторым злорадством в глазах он достал из кармана деньги, которые заработал сегодня на своём первом рэкете. Он аккуратно пересчитал их – 40 рублей, которые словно воплощали в себе новую мощь и возможности, которые открылись перед ним.

Едва заметная усмешка появилась на его лице. Он кинул деньги в старую шкатулку, где хранил свои прежние сбережения – 12 рублей и 42 копейки. Контраст между этими суммами был резким, как удар хлыста. В этих сорока рублях было что-то особенно заманчивое, почти опьяняющее – они не имели ничего общего с теми копейками, которые он собирал копейка к копейке честным трудом.

Валера сел на кровать, ощущая, как внутренний мир раскалывается на части. В прошлом эти 12 рублей были символом стабильности, каждый рубль добыт потом и кровью, а теперь они казались жалкими в сравнении с тем, что он мог достичь за один день. Он понимал, что в этих сорока рублях, которые сегодня бросил в шкатулку, была вся его новая жизнь – грязная, опасная, но чертовски захватывающая.

Он тихо, почти шепотом, произнес:

– Вот же дерьмо… – тихо, почти шепотом, произнес Валера, чувствуя, как новая реальность захватывает его, погружая в нечто темное и опасное. Он сел на кровать, осознавая, что эти 40 рублей, которые теперь лежали в шкатулке, символизировали новую жизнь, полную риска и силы, которую он никогда раньше не испытывал.

Вдруг его размышления прервал громкий стук в дверь. Валера вздрогнул, инстинктивно напрягшись. Кто-то настойчиво стучал, и в его голове сразу всплыли мысли о проблемах сегодняшнего дня – может быть, это милиция, может, уже кто-то из тех, с кем он сегодня имел дело.

Он открыл дверь, за ней стоял сосед – Петрович, всегда мрачный, с вечной сигаретой в углу рта.

– К телефону подойди. – голос его был сух и без эмоционален, как всегда.

– Кто? – спросил Валера, стараясь держать голос спокойным, но внутри всё холодело от мысли, что это может быть началом новых проблем.

Петрович посмотрел на него с еле заметной усмешкой и бросил через плечо, уходя:

– Жена. Говорит, мол… тебя хочет.

Валера прошел через узкий, тускло освещенный коридор к телефону. Над аппаратом, висящим на стене, красовалась старая надпись, написанная от руки: "Долго не занимать". Рядом висел пожелтевший плакат с изображением улыбающегося рабочего, который призывал поддерживать чистоту и порядок. Телефон был древним, с дисковым набором, и когда Валера снял трубку, она оказалась чуть липкой от времени и многолетнего использования.