С людьми он особо не связывался. Лучше со своими же.

Выведать какой-нибудь секрет, стащить редкий артефакт – не так уж и сложно, если воспроизвести внешность близкого друга, проверенного знакомого или подчинённого, которому безоговорочно доверяют. Лицо, фигуру, голос. Когда удавалось познакомиться поближе, то и узор на сетчатке глаза, и отпечатки пальчиков. А если нужно было куда-нибудь пролезть, Вит мог слегка уменьшиться в размерах. И в высоту, и в толщину. Не до ребёнка, конечно, до подростка.

Обычно он работал в облике того самого юркого субтильного пацана, что подкатывал к Кире на вокзале. Не только из-за габаритов удобно. К малолетке всегда относились снисходительно, всерьёз не принимали, иногда и жалели, и дураком легко прикинуться. Хотя разные личности попадались, некоторым абсолютно всё равно, кто перед ними: ребёнок или взрослый.

Заработать, заодно пощекотать нервы, развлечься. Скука же. Разве можно найти что-то новое и интересное, доматывая второе столетие? При том, что до сих пор чувствуешь себя мальчишкой, у которого шило в одном месте, а вроде уже всё перепробовал.

Короче, допросился Вит у жизни экстрима. Однажды оказался в такой заднице – как там у людей в книгах? – что ни в сказке сказать, ни пером описать. Так и не понял: случайно сложилось или его намеренно подставили. Скорее всего, второе. Постарался кто-нибудь из обманутых, особо обидчивых, отомстил.

Вит навеки запомнил тот случай, в подробностях. Как осторожно двигался вдоль коридора, ведущего вглубь большого дома, держался возле стены, прислушивался. И царившую тишину, гулкую, многие бы, наверняка, добавили – тревожную. Но тут дело не только в тишине.

Ещё бы не тревожиться, если воровать собираешься! Если крадёшься и всё время думаешь: «А вдруг поймают?» Может, и не всё время, но нервы щекочет. А дом словно мёртвый, будто специально прикинулся: «Давай, Вит, давай! Залезай как можно глубже. И тут я тебя…» Так и получилось – и тут… пол внезапно ушёл из-под ног.

Сначала Вит вообще ничего не понял, летел вниз, точнее скользил на огромной скорости, словно катился по крутой горке, только потом дошло. Скорее всего в полу был потайной люк, и стоило наступить на его крышку, она опрокинулась. И Вит опрокинулся, точненько угодил в ловушку. Прямо как в кино.

Потом он вывалился на твёрдый каменный пол, ударился неслабо, и несколько секунд ориентировался в пространстве: где, чего и как?

Хорошо, не только он один растерялся. Присутствующие вряд ли ожидали увидеть пятнадцатилетнего паренька, наверняка рассчитывали на нечто большее. Потому и среагировали не сразу, дав Виту возможность очухаться.

Ему одного беглого взгляда хватило, чтобы оценить обстановку. Выработано давно и прочно: осматриваться, анализировать уже на ходу. Даже на бегу.

Обширный подвал или зал, место, специально приспособленное под ритуалы, освещённое огнём, но не факелов. Прямо в полу выдолблены небольшие выемки, наверное, наполненный маслом. Оно и горит, ярко-оранжевым, громко пощёлкивая, чадя клубами чёрного дыма. Фигуры в алых мантиях до пола, будто бы тоже полыхающих в неровных отблесках огня. И рожи красные, специально вымазанные. А на самом-то деле все они люди, обычные люди, размечтавшиеся о недоступном для них могуществе, сунувшиеся туда, куда им лезть не положено.

Разыгрались, идиоты. Выстроились в полукруг перед каменным столбом с поперечной перекладиной, с тонкими цепями, свободно свисающими до самого пола. Типа, крест. Типа, алтарь. Не хватает только прикованной к нему жертвы.