Поворачиваю голову, чтобы посмотреть кто протирает мне лоб. Если бы левый глаз видел, лишних движений делать бы не пришлось. Это монашка. На голове накидка, на лице медицинская маска. Только почему-то черная. Вижу только ее глаза, но по морщинам под ними, понимаю, что она не молода. 

– Я в лечебнице? 

– В лазарете. Все верно, – поправляет меня монахиня. 

Тряпка ледяная. Кажется у меня жар. 

Отворачиваю голову. Пытаюсь вспомнить, что конкретно произошло и внезапно вспоминаю про Архиуса.

– Сколько я тут? – спрашиваю и пытаюсь подняться.

– Вы здесь со вчерашнего дня…

– Со вчерашнего! – я вскакиваю с постели. Точнее, как последний калека медленно поднимаюсь и вся целеустремленность видна, наверное, только в моих глазах.

Архиус! Если Огла ничего не предприняла, то он наверняка уже мертв. А если нет, может я еще успею ему на помощь… 

– Я бы не советовала вам сейчас делать резкие движения. Они только навредят вашему восстановлению.

– Спасибо за совет, но…

– Кайлан! – доносится откуда-то. 

Я поднимаю голову и вижу два силуэта. Один большой. Другой маленький. 

– Другз? – щурюсь одним глазом, потому что второй и так почти закрыт. – Огла? 

Гном и орчанка подходят ближе. Монахиня кидает тряпку в кастрюлю и уходит, предупредив, что зайдет через пару часов. 

– Спасибо, Кай! – гном протягивает мне руку. 

Я смотрю на ладонь, но не пожимаю ее. Сначала всем своим существом показывать мне, что я не нужен, а потом просто прийти и просить пожать руку? Вроде рукопожатие и решит сразу хотя бы одну проблему, но сейчас все мое нутро сопротивляется этому.

– Брось, – заявляет низкорослик. – Я готов признаться, что вел себя как идиот. Вчера ты мог умереть, сражаясь с этим остолопом. Но не побоялся разбить свое лицо и голову орка, вступившись за меня. Наверное, было глупо и эгоистично требовать от тебя пожертвовать остальными близкими, ради себя любимого. Обещаю впредь не вести себя как Грром или Борро. То есть глупо. Мир? 

Я поворачиваю голову туда, куда кивком указал гном. На одной из коек лежит, кажется, Грром. Там все хуже, чем у меня. Рядом стоит капельница, специальный аппарат постоянно контролирует сердцебиение.

– Мир, – я пожимаю руку в ответ. – Как он? – киваю в сторону мечника. 

– Жить будет, – отвечает Огла. – Знатно ты его потрепал.

– Это хорошие новости, – с облегчением выдыхаю я. – Убить другого купидона вне Поединка Чести… Если бы Архиус узнал о том, что я поступил так опрометчиво… Архиус! – внезапно опомнился я. Голова совсем не соображает. – Что с Архиусом? Вы сняли чары?

Оба нелюдя молчат. Я поднимаюсь с кровати и хватаю Оглу за плечи. 

– Что с ним? Его… – я осекся, но всем было ясно что я хотел сказать. 

– Нет. Нет, – отвечает орчанка. – Вернее. Мы не знаем.

– Как не знаете? Сегодня старого скитальца должны были переместить в усыпальницу. Или…я опять что-то путаю? Голова раскалывается. 

– Его тело пропало, Кай, – произносит Огла.

– Как пропало?

– Ночью мы с Другзом ходили в храм, чтобы… Честно говоря у нас тоже была идея выкрасть волшебника, пока не сможем вернуть Архиуса к жизни, но кто-то опередил нас. Утром прислужницы Святой Айревии пришли за телом мага, обнаружили пропажу и сообщили всем жителям Олимпуса.

– Таарис? – зло прошипел я и плюхнулся обратно на кровать.

Матрас сильно заскрипел под моим весом.

– Не думаю, что это Таарис, – проговорил гном. – Архиус и так был одной ногой на том свете, ректору это ни к чему. 

– Елки-палки… – я положил руки на голову, которая беспрестанно болела. 

Значит тело Архиуса пропало… Это, наверное, лучшее из того, что могло произойти пока я валялся тут без сознания. Нет, все-таки лучшим было бы, если бы Огла смогла вернуть его к жизни.