– Но как ты… Как это произошло, Архиус? Ведь ты тянулся за кинжалом? Что должно было случиться, чтобы все обернулась именно так? 

– Он дотянулся до кинжала, но не убил себя, – раздается голос позади меня. 

Оборачиваюсь.

4. Глава 4. Поединок Чести

– Огла? – обронил я.

Орчанка подходит к телу Архиуса. Кладет руку ему на лоб и произносит:

– Он обманул всех. Своего гремлина, короля, Таариса. Каждого скитальца в Олимпусе…

Я огляделся, чтобы посмотреть не пришел ли следом за ней Другз. Нет. Во всем храме только мы одни.

– Не понимаю? Что ты хочешь сказать?

– Я хочу сказать, что Архиус Бледный жив, – медленно проговорила моя сокурсница. 

– Жив? – я как будто боялся произнести это слово и поэтому прошипел его хриплым голосом. – Но ведь…

– Он применил магию окаменения на себя, – орчанка приподняла верхнюю губу мертвеца, чтобы взглянуть на зубы. – Я слышала, что говорил тебе в чертогах Изорбус Трехтелый. О том, что Архиус зарежет себя, чтобы больше не испытывать жажды. Полагаю, маг нашел иной выход, раз Таарис не стал рассказывать о том, как все было на самом деле.

– Он наложил окаменение на себя?

– Полагаю, что волшебник направил древнюю магию на свое тело, чтобы успокоить гремлина. Он понадеялся на то, что его сочтут мертвым и вернут в Олимпус. Пока что план работает. Хитро…

– Ведь ты тоже использовала окаменение в Чертогах Вечности. Не хочешь рассказать откуда у алхимика такие способности?

– Мм… – орчанка задумалась и, кажется, советуется со своим гремлином. – В конце концов однажды он спас мне жизнь… Разве такой долг вообще можно отдать? Пожалуй, я рискну.

Она внимательно посмотрела на меня. 

– Я сохраню тайну, – кивнул я, обозначая что понимаю ее опасения. 

– Я с детства была бесшумна, сильна и отличалась меткостью. На акрийском языке начала читать еще в восемь. Я способна была сдать экзамен на любой из факультетов. Просто выбрала тот, в котором больше остальных нужна практика. 

– Что? – удивился я. – Но ты же неук…

– Неуклюжая? Все, что ты видишь, Кай, это всего лишь образ. Я не хочу афишировать свою силу. Это ничего мне не даст. Так что, когда выйдем отсюда просто забудь про это, ладно? 

– Про что забыть? – улыбнулся я.

Орчанка кивнула и продолжила осматривать тело старого мага. 

– И что ты думаешь? Хочешь сказать, что сейчас мы расколдуем старого скитальца и он придет в себя, словно Белоснежка?

– Белоснежка?

Я понял, что смолол фразу из прошлой жизни. 

– Это такая сказка есть. Про девушку, которая… В общем, не важно. Потом как-нибудь расскажу. Ну дак что? Ты расколдуешь Архиуса?

– Все не так просто…

– М?

– Будет непросто расколдовать его, – орчанка приподняла веки мага по очереди. – Его магия слишком сильна. Чары может снять только кто-то, кто обладает хотя бы близкой к возможностям Архиуса Бледного силой.

– Что? – я огляделся, чтобы посмотреть, что нас никто не подслушивает. – Ты хочешь сказать, что мы сегодня не вернем к жизни Архиуса? 

– Не получится, – помотала головой Огла. 

– Но ведь завтра его выпотрошат и поместят в усыпальницу! Вряд ли мы сможем воскресить скитальца, лишенного внутренних органов!

В зал вошли купидоны с факультета боевых магов. Мы отступили, чтобы дать им возможность взглянуть на мертвого скитальца.

– Нужно найти возможность снять чары сегодня, – прошептал я. – Ни за что Таарис не отложит мумификацию. А если попытаться отсрочить процедуру, то он заподозрит неладное и еще быстрее казнит мага.

Сирена на улице возвестила о том, что наступил обед. Четыре коротких сигнала. В животе заурчало. Я достал одну из пробирок из нагрудного кармана и выпил. Опять лимон. Кислый. От которого немеет язык. Микстура прошла по пищеводу и оставила неприятный осадок. Зато жажда утихла. Но не голод.