Да, пожалуй, и сейчас лучше всего так и поступить. Скорее уйти отсюда. Наверное, Карима не хочет, чтобы с ней заговаривали: ведь именно в этом смысл уединения.

Леон пошёл дальше по коридору. Но скверное ощущение его не покинуло, а наоборот, усилилось. Он до сих пор сомневался, правильно ли тогда поступил. А вот Джулиан обнял Билли за плечи и каким-то чудом выпросил для неё у Сэма горячего молока с мёдом.

– Это и есть дружба? – мысленно спросила его Люси.

– Наверное, да, – ответил Леон. На сердце у него было тяжело.

– Но девочка сверху тебе не подруга, – заметила Люси.

– Нет. Мы только вчера познакомились. – Он вздохнул. – Но, может, дело вовсе не в этом… А в том, нужна ли ей помощь.

Леон остановился, глубоко вдохнул, выдохнул – и повернул назад.

В складском отсеке царила приятная полутьма – горели только несколько сине-зелёных биолюминесцентных лампочек. Всхлипы стали громче – значит, Карима уже рядом. Медленно пробравшись между ёмкостями с химикатами для изготовления окси-скинов, Леон осторожно перелез через запасную батарею батискафа и различил на стопке брезентовых чехлов силуэт Каримы. Волосы беспорядочно спадали ей на лоб, а когда она, потревоженная его появлением, вскинула голову, он увидел, что лицо у неё мокрое, как после ныряния.

– Убирайся! – отрывисто бросила она и отвернулась.

Леон и сам толком не знал, почему всё-таки остался. Уйти сейчас казалось неправильным. Молча покачав головой, он сел по-турецки на стопку мембран для водоопреснительной установки.

– Пожалуйста, уходи, – она снова заплакала.

Леону стоило больших сил это выдержать. Он молча сидел рядом и ждал. Наконец, несколько долгих минут спустя, она откинула с лица волосы и посмотрела на него:

– Леон, а у тебя есть… братья и сёстры?

– Нет. – Леон прочистил горло – звук собственного голоса казался ему непривычным. Так часто бывало, когда он подолгу мысленно разговаривал с Люси. – Думаю, мои родители хотели только одного ребёнка. Они много работали: отец был биологом, мать – водолазным врачом. Кстати, они участвовали в разработке технологии жидкостного дыхания для глубоководных погружений. – Он смущённо смолк; вообще-то он не собирался столько болтать. Ведь это она хотела чем-то поделиться с ним. Но, видимо, его рассказ подействовал на Кариму успокаивающе – её голос был уже не таким прерывистым:

– Их уже нет в живых, да?

– Да. Их судно потерпело крушение. Мне тогда было девять. Тим, друг моих родителей, взял меня к себе. А у тебя есть брат или сестра?

Она горько усмехнулась:

– Моему брату Джереми три года. Я его почти не знаю. Хотела сейчас поговорить с ним по скайпу, но он на меня даже не взглянул. Вот сижу и думаю: он что, глухой? Или гиперактивный? Он вообще не проявил ко мне интереса.

– Сочувствую. Я в детях не разбираюсь, но, думаю, малышам трудно сосредоточиться. Ты тут наверняка ни при чём. – Леон прислонился к стене – напряжение постепенно начинало спадать.

– Ты так считаешь?

– Конечно. Когда повзрослеет, наверняка будет смотреть на тебя с восхищением. – Леон вдруг вспомнил рассказ Джулиана и деталь, запавшую ему в память. – А почему ты не живёшь с матерью?

– Она не захотела. Да я бы всё равно не выдержала: она меня дико бесит. Зато папа у меня классный. Он раньше был пилотом истребителя «Торнадо» в Бундесвере[17], а когда вышел в отставку по возрасту, занялся недвижимостью. У него получилось. Он во всём, за что ни берётся, добивается успеха. – В её тоне чувствовалась гордость.

Леон сразу же представил её отца – ему был знаком такой тип людей.