Артём сцепил зубы, чувствуя, как на челюстях вздуваются желваки. Раскусить, растоптать…

Рука Пименова легла на кейс. Создавалось впечатление, что он и минуты не может выдержать, не прикоснувшись к книге.

– Лици мёртвых законов, – произнёс доктор торжественно. – Перевод на старославянский одной из самых тёмных оккультных работ на земле. Откровения сумасшедшего араба, которому цикады из тьмы остывшей дамасской пустыни напели про Старых и мерзкие пути их призыва.

Весь вид Пименова говорил о том, что он оседлал любимого конька.

– Очень интересен путь книги в Киевскую Русь, связанный со Святополком Владимировичем, прозванным Окаянным – запроданцем поляков и печенегов, убийцей троих единокровных братьев. По легенде, сын Святополка умирал от неизвестной хвори, и никто не мог ему помочь, пока ко двору не явился некий Тёмный человек с Востока, который дал княжичу настойку из загасгала и крови гигантского червя Ологоя-Хо. Мальчик выздоровел. Назвавшись посланцем некоего Пожирателя Коней, Тёмный человек потребовал от Святополка в уплату перевести на язык русичей первую книгу, которую привезут князю ко двору. Ею, как вы уже догадались, оказалась та самая арабская рукопись, переложенная на древнегреческий еретиком Феодором. Святополк выполнил условия сделки, поручив работу некоему дьякону Андрею. И он блестяще справился за год, под конец этого срока превратившись из верного раба божия в сумасшедшего, лопочущего на непонятном языке. Говорят, поставив последнюю точку в тексте «Лиц», он зарезал двух мальчиков-служек, обмазался их кровью и повесился. Говорят, что пока он висел в петле, пришёл один из Старых, перечитал рукопись от корки до корки и нашёл, что си есть хороше. Говорят, после битвы на Альте Святополк бежал в печенежские земли, а книгу утопил в болоте. Говорят, чернокнижники на древних капищах заключали с чертями сделки, кладя руку на «Лици». Говорят, киевские ведьмочки водили семинаристов-первокурсников на квартиры, спаивали их, душили насмерть, а затем насиловали с книгой в руках, прославляя Спящего Под Водой. Говорят, что если настоящий казак хоть пальцем прикоснётся к книге, быть ему навеки волком-горемыкой. Говорят, книга впитывает кровь как губка и не горит, говорят…

Доктор Пименов улыбнулся. Всё это время он не сводил глаз с Артёма, которому, если честно, стало немного не по себе.

– Я, пожалуй, немного увлёкся. Много чего можно рассказать про этот экземпляр. Уверен, на уровне… хм… биологических следов там всё тоже очень любопытно. Делайте, что хотели, Артём Сергеевич, но помните, что в книгах, подобных этой, есть не только информационный и материальный уровень. Уверен, вы неизбежно с этим столкнётесь.

Ластик из поливинилхлорида двигался по внутреннему полю страницы «Лиц мёртвых законов». Предельно осторожно. Книге, как показал радиоуглеродный анализ, всё-таки тысяча лет. И это обескураживало. Она оказалась подлинной.

На странице № 97, с которой бралась проба, изображалось страшного вида существо, которому некий человек – судя по облачению, вельможа, даже князь – с поклоном подносил дары. Вместо головы у существа было что-то вроде черепашьего панциря, покрытого острыми наростами, из складчатого зева которого выпирала усеянная фасеточными глазами аморфная каша. Ужас этот сидел на мускулистом гуманоидном теле о слоноподобных ногах, закованным в кожистые доспехи, покрытые мелким геометрическим орнаментом, словно вышиванка. Вместо рук у существа наличествовали два тонких щупальца, уродливо контрастирующие с мощным туловищем, одним из которых оно тянулось к князю, намереваясь то ли забрать подарок, то ли удушить беднягу. То, что всё это было изображено в стиле древнерусской книжной графики, странным образом добавляло изображению леденящей правдоподобности. Примитивное, заточенное под религиозные и светские мотивы сознание художников того времени просто не могло породить нечто настолько неописуемое, чуждое не только тому историческому отрезку и местности, но и тогдашней человеческой психике, представлениям о бытии. Объяснение было лишь одно – неведомый графист видел нечто подобное воочию.