Да, он воображал себе разные приключения, придумывал похождения, ситуации и как бы ему из них довелось выпутываться – и эти коллизии уже волновали его куда больше того, что с ним происходило в реале. Слав писал на бумаге странные слова, что-то рисовал, чертил карты и маршруты на них.

Он замирал от восторга, осознавая, что столкнулся лицом к лицу с необъяснимостью космического масштаба. Выслеживал ловушки, искал артефакты, дрожал от страха перед неизвестностью… Конечно, по ходу рейдов постоянно встречался с другими сталкерами (даже начал реально учить английский, чтобы без проблем общаться с бродягами Хармонта, мысленно представленными), снисходительно относился к новичкам и с уважением – к первопроходцам…

Вот как-то так проистекали его дни и ночи. Остальные произведения братьев Стругацких не произвели на него столь ошеломляющего впечатления, быть может, он слишком настроился на волну Посещения и не сбивался с неё. Его жизнь наполнилась смыслом, внезапно подаренным всепоглощающим желанием: попасть туда, где больше всего на свете захотелось быть…

Неудивительно, что в результате Слав, сам того поначалу не осознавая, принялся ИСКАТЬ. Жизненно необходимой стала возможность найти выход отсюда, из этого мира.

Он обзавёлся привычкой вечерами бесцельно бродить по тускло освещённым фонарями улицам и переулкам своего города. Бродить в перерывах между мечтаниями и творческими всплесками. Идти просто, чтобы идти, не торчать на месте. Он гулял так не вечер и не два – пока не исходил все тротуары и перекрёстки небольшого города. По-прежнему не понимая, чем заполнить внутреннюю пустоту, вызываемую самим фактом его нахождения ЗДЕСЬ. НЕ ТАМ, где хочется жить.

Тоска снедала его. Безвыходность и безнадёга… А месяца полтора спустя, поздним майским вечером, Слав который уж раз будто в полусне брёл по тротуару на пересечении двух улиц. Стемнело, других пешеходов не было в поле зрения. Нижнюю часть лица бредущего мечтателя покрывала как минимум недельная поросль; бриться бродяге не так уж обязательно… И тут парень вдруг пришёл в себя. Молнией высверкнуло и осветило разум обескураживающее осознание, что истинная реальность – здесь! Вокруг не иллюзия, не наваждение, не сновидение.

Зато ТАМ – всего лишь фантазия! Пусть сладкая, манящая, соблазнительная, но – сказка. И чтобы не сдохнуть от тоски по несбыточному, надо лишь смириться и научиться жить там, где ты есть, а не где хочешь быть. Придётся смириться…

За углом возле кромки тротуара стояло жёлтое такси, из открытого окна с пассажирской стороны послышался хрипловатый голос Виктора Цоя: «…значит, всё не так уж плохо на сегодняшний день! И билет на самолёт с серебристым крылом, что, взлетая, оставляет земле лишь тень…» Слав, вроде бы испытавший даже облегчение, но с ощущением осуждённого, которому только что вынесли приговор к пожизненному заключению, засунул себя на сиденье рядом с водителем и тихо, усталым голосом попросил отвезти домой [3].

Водитель, толстенький лысый дедок лет шестидесяти пяти, приглушил звук радиоприёмника и спросил, по какому адресу. Слав назвал улицу и номер дома.

– Далёконько ж ты заплутал, сынок, – озадаченно прокомментировал «шеф». – Другой конец города.

– Я и сам не заметил, – вяло, отстранённо сказал Слав; вздохнул и добавил: – Э-эх! Прямо наваждение какое-то… Но теперь всё в порядке.

– Искал чего, что ль? – участливо спросил таксист.

– Не знаю… можно и так сказать.

– Чего ж ты искал? – не отставал любопытный водитель.

– Да я и сам толком не пойму. Просто тянуло куда-то, подальше отсюда… Надоело всё – работа, квартира, бытовуха… вот и хожу туда-сюда.