Хотя скорей всего жертва остановится, загнанная в угол, и всё-таки попытается дать отпор… Мутант удовлетворённо рыкнул, выражая радостный энтузиазм, на удивление выразительно, хотя в издаваемых им звуках членораздельности человеческой речи не осталось и в помине. Вот-вот добыча сама себя загонит в тупик, там охотник её и настигнет!

Шансов у сталкера фактически нет, и даже огнестрел ему не поможет. Мутированный экс-человек, теперь напоминающий скорее буро-зелёную помесь гориллы с черепахой (от которой позаимствован «дизайн» панциря, брони покрепче кевлара), чем хомо сапиенса сапиенса, нешуточно увлёкся погоней. Переполненный азартом до макушки, в лихорадке преследования он не обратил внимания на предмет, брошенный сталкером у пещерного лаза, а зря.

То живое, что пряталось внутри, очень даже обратило.

Оно ведь мутировало не от человека, в предках у него числились змеи. Артефакт «дудка», активированный у створа норы, подействовал на пресмыкающееся создание, как и предполагалось, неотразимо. Расчёт сработал, желаемый ввод сбылся…

Оно выбралось из пещерного лаза, повинуясь призыву, недоступному слуху млекопитающих, точнёхонько в момент, когда «гориллочерепах» очутился на площадке перед входом. Даже грохот мчащейся мимо воды не смог полностью заглушить разъярённый вой преследователя, сопроводивший встречу морда к морде двух монстров, пусть очень разных подвидов, но одинаково крупных и хищных. Свистящее шипение обитателя пещеры вода заглушила, однако ни малейшего сомнения в том, что оно также раздалось…

Человек, остановившийся на берегу, ничего не говорил. Молча смотрел он на схватку, его стараниями разразившуюся перед входом в пещеру. Неподвижно, спокойно выждал на кромке, вымок с головы до пят и приблизился, когда всё кончилось.

Туша гориллообразного мутанта, сейчас уже мертвей мёртвого, расплющенная вражескими объятиями, превратилась не то в мясной рулет, не то в заготовку для колбасы. Квазиуж, метров восьми длиной и диаметром не меньше семидесяти сантиметров, штопором окрутил опростоволосившегося преследователя и удавил его. Умственно регрессировавший бывший человек, на свою беду, не придал значения дыре в подножии скальной стены. Строить настолько далеко идущие абстрактные расчёты он уже не мог. А обзавестись звериным «умом», базирующимся на инстинкте самосохранения, по полной программе ещё не успел…

Тело змеюги, спирально обвивающее жертву, ещё слабо подёргивалось в агонизирующей конвульсии. У шлангообразного победителя в сражении, увы, шансов выиграть войну не было. Активация артефакта, теперь уже сгоревшего и рассыпавшегося в прах, среди прочих воздействий на окружающую среду убийственно корёжила (почему-то избирательно) биоэнергетику всех пресмыкающихся и насекомых. Из-за чего хабар «дудка» и получил своё название (подразумевался музыкальный инструмент заклинателя змей).

Хотя чаще это аномальное образование использовалось в других целях, лечебных. Но сталкер вынужденно пожертвовал ценным артефактом. Не до жиру, быть бы живу.

«Хорошо, что не ошибся в расчёте!» – сказал он, повернув голову от мутантов, навечно сплетённых в последнем объятии, к дыре входа. Река заглушила сказанное, но по движению губ наблюдатель, случись таковой, вполне прочитал бы именно такие слова. Защитная маска в эту минуту не скрывала физиономию немолодого мужчины, крупного, если не сказать здоровенного, с хищными чертами заросшего недельной щетиной, изборожденного морщинами, обветренного, давно потемневшего лица.

Да, повезло, удача не отвернулась. Ветеран, на облике которого множество ходок оставило характерные для бывалого бродяги следы, не ошибся в предположении, что уютная норка должна быть кем-то использована с целью расквартирования. Не мутазмеем, так мутажуком или мутачервём каким-нибудь.