— Хватит.

— Вот именно, Ром, хватит. Ты же умный парень. Почему тут ведёшь себя, как полный идиот? А скажи, вот что она для тебя сделала? Что? Чтобы заслужить такую безотказность и преданность. Поддержала, когда тебе тяжело было? В чём-то помогла? Спасла когда-то? А? Она, — отец хмыкнул, поморщился, — извини уж за откровенность… тебе даже не дала ни разу. Хотя, может, и дала. Чисто подразнить. Якобы у тебя до сих пор шансы есть. Чтобы ты от неё никуда не девался. Но вряд ли больше, чем раз. Ведь правда? Да и велика ли заслуга — ноги раздвинуть. Но ты для неё всё равно что угодно сделать готов, отдать что угодно. — Он сделал паузу, добавил чуть тише, поведя рукой: — И, кстати, не только своё собственное, но даже моё. А я, знаешь ли, не желаю на эту девицу работать.

— Я всё верну, — произнёс Рома и сразу вспомнил, как примерно то же самое два дня назад говорила Лида, и как он к этому отнёсся, пусть и не высказал вслух. А отец высказал. Хотя слова были другими, но эмоции почти те же.

— А куда ты денешься? Конечно, вернёшь. — Он качнул головой, цокнул языком. — Но вообще, очень удобно, наверное, быть благородным и бескорыстным за чужой счёт. А вот что бы ты без моей помощи делал?

Словно Рома сам не зарабатывал, до сих пор сидел на родительской шее. Хотя, скорее всего, отец именно так и считал, раз они работали вместе, раз сын пришёл уже на готовое, а не начинал сам, исключительно своими силами, неизвестно где, с нуля. Но гораздо сильнее задело то, что во всём другом отец был прав. Ещё как прав. А потому согласиться с ним оказалось просто невозможным. Это как публично признать себя, ну, в лучшем случае, полным лохом.

Рома резко поднялся с кресла, упёрся ладонями в стол.

— Думаешь, я без тебя ничто? Не проживу? Без всего этого. Без твоих наставлений, нравоучений, советов. А главное, без твоей помощи. Всё же вокруг твоё. Да? А у меня и нет ничего. И сам я ничего не могу. Не способен. А что, если всё-таки смогу?

— О, какое выступление! — с нарочитой уважительностью выдал отец и тут же усмехнулся. — Ром, не смеши. Ну нет у тебя артистического таланта. Честно, не очень хорошо получилось. Не впечатлил. Как говорил Станиславский — не ве-рю!

— Да не верь, — раздражённо выдохнул Рома. — Мне-то как-то.

— Ну и что ты сделаешь? — отец снисходительно улыбнулся, с напором повторил, переставив слова: — Сделаешь-то что?

Рома выпрямился, посмотрел сверху-вниз.

— Формальности ведь мне не обязательно соблюдать, да? Заявление об увольнении писать. Или обязательно? Как всем.

— Не, — благосклонно отмахнулся отец, — обойдёмся без заявления. Так и быть. — А снисходительная улыбка так и держалась на губах. — А дальше что? Чем этот детский сад закончится? Уйдёшь, громко хлопнув дверью?

Рома выудил из кармана ключ от машины, положил на стол, пришлёпнул ладонью. Хотелось сразу добавить к нему и ключ от дома и действительно уйти, без дополнительных сборов, но и без хлопанья дверями, конечно. Но паспорт там и остальные документы. И вещи. Он же имеет право забрать с собой вещи, которые покупал себе на самим же заработанные деньги?

— Сильно! — воскликнул отец. — А главное, оригинально. — Покивал, наблюдая, как он разворачивается и направляется к двери, но даже не привстал с места. — Мальчик мой, когда назад ждать? Как только у этой трепетной девы опять что-нибудь случится? Или всё-таки раньше? И что, даже «до свидания» не скажешь?

Не скажет. Потому что на языке вертится совсем другое, а он, наверное, всё-таки слишком воспитанный, чтобы говорить отцу «Пап, да пошёл ты». Тем более, когда идёт сам.