— К-когда? К-как? — аж заикаться начинаю.

Вот, правду говорят: назови собаку сто раз свиньей — она и захрюкает... А тут — поколениями Демоном называли...

— Так, Князева! Не заговаривайте мне зубы! Если какие-то вопросы по делу возникнут — обращайтесь.

Да! У меня есть вопрос! Можно, я всё же откажусь? Ну, пожалуйста!

— Марсель Аи...

В этот момент раздается звонок с пары. Вздрагиваю и отвлекаюсь от своих мыслей. Всегда пугаюсь этого громкого неожиданного звука. Мистер мокрые штанишки вытаскивает наушники из ушей, и одаривает нас своим царским безразличным взглядом. И Демон как раз подзывает его рукой. Бли-и-ин!

ЭТОТ закатывает глаза, шумно выдохнув, недовольно закидывает свою тетрадь с каракулями в рюкзак, и не спеша подходит к нам. Каждый его шаг говорит о том, что он, может и мизантроп, но отнюдь не деревенский простофиля. И только кислая мина выдает то, что брючки его всё ещё сыроваты. Наверняка не так, как у меня, но всё же. Закусываю губу, чтобы не выдать злорадство своей маленькой мести.

— Лаптев, — доброжелательно начинает Демон. Ишь, какой! А на меня, только что, чуть ли не наорал! Я что — рыжая что ли!? — Пожалуйста, больше не пропускайте занятия. Князева вам поможет и все объяснит.

Называемый Лаптевым, закатывает глаза. Да-а-а... Я даже не знаю, что мне с таким делать... Ещё и за ручку ходить? Ага! В нём росту-то! Даже веса моего не хватит, чтоб как-то его сдвинуть с места! Как я должна его за собой таскать? Если только вырубить его и перекинуть через плечо нашим парням — тяжелоатлетам. Хоть для чего-то сгодятся. Или связать и... все равно только через плечо. Сомневаюсь, что господин «я не умею извиняться» добровольно со мной хоть шаг сделает.

Преподаватель переводит взгляд на меня и с нажимом спрашивает:

— Князева, мы же с вами друг друга поняли?

Тяжело вздохнув, киваю. Ну, а что мне остается? Может, к вечеру как-нибудь удастся решить этот вопрос...

Обреченно опустив голову, поправляю рюкзак и плетусь в сторону двери.

— Князева! Никого не забыли!? — пригвоздил меня к месту Марсель Аидович, как только дотрагиваюсь до дверной ручки.

— Да-да, помню! — цежу сквозь зубы, подняв руку с большим пальцем вверх, не оборачиваясь. — Я в коридоре подожду!

— Мы уже закончили. Можете идти.

— До свидания, — бубнит тихим голосом Лаптев, и пошел к выходу. Даже не знала, что он ещё и разговаривать умеет. Но голос красивый, зараза!

Только открываем дверь и хотим выйти — в аудиторию потоком просто заваливается другая группа. Перваши. Никогда не умеют ждать! Но высокие и взрослые — пипец! На них смотришь, и складывается ощущение, что это я — тот самый перваш коротышечный семейства недоросликов...

Пытаясь пробиться сквозь толпу (спрятаться за дверью и подождать, уже не успела), попутно высматриваю своих друзей. Проклятье! Хоть подпрыгивай, чтоб разглядеть немного. Но, повезло — все, как барашки, довольно быстро влетают в аудиторию, и только после этого я замечаю своих, стоящих возле окна.

Всё-таки ждут. Вот, даже не знаю, что мне с ними делать... Таня замечает меня первой и толкает остальных. Взгляды... Ох уж эти взгляды! Кажется, до них только сейчас начинает доходить масштаб их подставы. На моем лице же всё прекрасно отражается!

По расписанию — численные методы(ЧМ) в четыреста тринадцатой. Надо бы чуточку поторопиться. Латыпова ой как не любит опоздунов. Я бы сказала — просто не пускает их после того, как сама зайдет в аудиторию. Сама Маргарита Геннадьевна, при этом, иногда опаздывает задерживается, но рисковать всё равно никто не хочет. Экзамен по её предмету как раз на зимней сессии. А она каждому припоминает любые «косяки».