После двух глотков я почувствовала неладное. И дело было не в том, что Полины не было довольно долгое время, и пора было ей позвонить. Мне начало казаться, что моя голова утонула в чем-то очень мягком, а ротовая полость онемела.

Вроде хочу что-то сказать, а выходят какие-то чавкающие звуки, и так щекочет во всем теле, что хочется смеяться.

Меня за талию подхватили чьи-то руки и повели в сторону выхода, а уже на улице я перестала что-либо соображать. Сознание вопило о том, что надо вырваться из хватки, вернуться в клуб, разыскать подругу и поехать домой, но зудящее во всяких неположенных местах тело ему не повиновалось.

Ему, - то есть неугомонному телу, - хотелось праздника и медведей!

- Какие у тебя красивые плечи, - лепетала я, изучая своего похитителя, - и подбородок ничего, только ноздри великоваты.

Я подняла руку, чтобы ткнуть в них пальчиком, но промахнулась и чуть не упала. Блондин удержал.

Стоя рядом с машиной, я прекрасно понимала, что со мной происходит что-то неправильное, и все равно собиралась сесть внутрь. Но стоило парню открыть дверь, как за нашими спинами раздался грозный рык.

- Собачка! Я их обожаю! Давай, возьмем ее с собой?