Я бросила взгляд на часы.

Вот кто меняет условия сеанса за двадцать минут до старта? Тот, кто уверен, что держит нас за жабры.

Демидов не хотел, чтобы сотрудники центра наблюдали за его приключением.

— Ты объяснил ему, что программа отцензуривает все личные моменты? Никто не будет пялиться на его голую задницу.

— Волшебная ночь будет настолько жаркой?

Вот блин! Подкрадывается точно, как Чудовище!

Крутанувшись на пятке, я уставилась на начальство. Демидов уже сменил деловой прикид на специальную одежду — аналог спортивного костюма, нашпигованный датчиками.

— Артем, все в порядке. Оставь нас. И проследи, чтобы никто не зашел. Кажется, у меня намечаются сложные переговоры.

Мой зам сделал на прощание страшную рожу и аккуратно прикрыл за собой дверь.

Я и Демидов остались одни.

Напряжение, витающее в комнате, сделалось таким осязаемым, что его можно было резать ножом, а ощущение грядущих неприятностей заставляло мое сердце тревожно сжиматься.

Демидов медленно прошел по комнате, любуясь видом экранов, на которых сейчас горела заставка с логотипом корпорации.

— Наблюдение необходимо для вашей же безопасности.

— Нет. — Стремительный разворот. — Либо вы закрываете эту координационную, либо я отменяю сеанс. Я всегда внимательно изучаю документы. Наблюдение производится исключительно по желанию клиента. Так вот… — Чудовище не двигался с места, просто смотрел в глаза, но меня прошил разряд неприятной дрожи, словно ток пробежал. — Я не желаю, чтобы за мной наблюдали.

Он сложил руки на груди, всем своим видом демонстрируя вызов. Наверняка ждал, что я начну спорить и доказывать необходимость наблюдения. А я внезапно осознала, что у меня уже не осталось сил на споры.

Переживает, что кто-то увидит, как он флиртует с кем-то на балу? Фиг с ним. Нет, так нет. Не больно и хотелось.

— Хорошо. Я вас услышала. Наблюдения не будет.

— Неужели, я уловил в вашем голосе намек на сожаление? Признайтесь, Анжелика, вам до дрожи хочется увидеть меня голым.

Очередная чудовищная провокация все-таки прорвала хлипкую плотину самоконтроля. Я сжала руки в кулаки, вскинула голову и отчеканила:

— Нет, мне чертовски хочется, чтобы вы спустились на первый этаж, прошли сквозь входные двери и больше не появлялись в корпорации “Исполнения желаний”!

Чудовище ухмыльнулся, жестко, самодовольно, с вызовом.

— Увы, но это желание невыполнимо. Если я уйду, ваш “Титаник” пойдет ко дну. Я нужен вам, Анжелика. Я единственный, кто может вас спасти. Просто признайте это, и жить станет намного проще.

— Не станет. Не сейчас, — тихо прошептала я.

Демидову все-таки удалось задеть меня за живое. Я столько лет разбирала свою жизнь на фрагменты, решала отдельные задачи, но глобальный пазл не складывался. Я стояла, обхватив себя руками, и не сводила взгляда с плавающего в воздухе монитора, когда ощутила такую знакомую тяжесть рук на своих плечах. Чуткие пальцы обхватили основание шеи, от знакомого прикосновения перехватило дыхание, а у уха прозвучало тихое:

— Чудеса случаются, надо только поверить.

***

Да в гробу я видела такие чудеса! И волшебника туда же упакуйте!

Я стояла в одном из боксов центра погружения и мысленно желала Демидову провалиться. Это Чудовище умудрился запугать Илону. Она два года за ним бегала, а стоило им на пару минут оказаться рядом, как девушка подала сигнал об экстренной эвакуации.

Я примчалась в бокс Илоны, как только узнала, что она очнулась. Когда я вошла, сестра уже самостоятельно выбралась из капсулы.

Увидев меня, она печально улыбнулась:

— Он требует прислать тебя.