Дора понимала, что сейчас ей следует уйти, но не могла сдвинуться с места. Она смотрела на Дамиана и изо всех сил старалась не заплакать. У него какое-то дело к графине – небольшое, как он сказал. Странно, что там, в лесу, она даже не спросила его, зачем он идет в замок. Тогда ей это было совсем не интересно, а сейчас… Сколько времени ему потребуется, чтобы изложить графине свою просьбу? И что будет потом? Он ведь уйдет? Пока она суетится на кухне и помогает кухарке с обедом, Дамиан просто развернется и уйдет? Она больше никогда его не увидит?

«Мы продолжим», – сказал он ей.

Ну, это ведь всего лишь слова, верно?

Альдорика смотрела на него и не двигалась с места, хоть это было опасно – опасно не броситься со всех ног выполнять приказ хозяйки, и еще более опасно и глупо – выдать свои чувства при всех. Дора смотрела на него, а он внимательно смотрел на графиню. Он был сосредоточен и нахмурен, он почти насквозь просверлил эту змеюку взглядом, Доре даже померещилось, что взгляд его замерцал серебром, хотя это было, конечно, иллюзией – ведь глаза у Дамиана темные, почти черные, такие красивые.

Графиня по-прежнему приветливо улыбалась, а сестрички откровенно пялились на него, о чем-то шептались и хихикали. Доре хотелось кричать. Ей хотелось выть. Ей хотелось уйти, сбежать отсюда, всё равно куда. Не потому что приказано, а потому что больно.

Она не двигалась с места.

Дамиан вдруг тряхнул головой и пробормотал про себя что-то неразборчивое.

– Ах, что же вы молчите, милорд? – промурлыкала графиня

– Я не хочу затруднять вас, – ответил он наконец.

– Нет-нет-нет, и слышать ничего не желаю, – возразила графиня. – Конечно, вы останетесь, не каждый раз у нас в гостях бывают такие милые молодые люди! Девочки, почему вы стоите, как воды в рот набрали? Где ваши манеры? О милорд, если бы вы знали, как нам не хватает в нашей глуши общения с достойными людьми! Здесь нет никакого светского общества, одни крестьяне вокруг! Пойдемте же скорее, мы с девочками с радостью покажем вам замок…

Дамиан молча перевел взгляд на Дору. Их глаза встретились; она закусила губу, надеясь только, что ее отчаяние не слишком очевидно. Графиня наконец тоже обратила на нее свое внимание.

– Ты еще здесь? – зашипела змеюка. – Я кому сказала, быстро…

– Ваше сиятельство, – перебил ее Дамиан. – Я почту за честь принять ваше приглашение.

В другое время знакомство с местной аристократией Дамиан мог бы даже назвать забавным. Он мог бы посмеяться над тем, что графиня – особа немолодая, но уверенная в своей неотразимости – строила ему глазки, твердо решив сразить его своим очарованием. Мог бы рассказать потом Керну анекдот, как хозяйка Тиорского замка на радостях чуть свечку в церковь не побежала ставить, обнаружив у себя во дворе мужчину в самом расцвете лет и без кольца на пальце. Керн от души поржал бы над тупостью здешних провинциалов.

Только вот Дамиану было сейчас не до анекдотов о провинциальных нравах. Его мысли целиком и полностью занимала девочка-одуванчик.

В ту минуту, когда он увидел ее впервые, что-то изменилось. Словно невидимые шестеренки ни с того, ни с сего закрутились в другую сторону, и надежный, отлаженный, прекрасно работающий механизм его жизни дал сбой.

Сначала у него был простой и понятный план: дойти до замка – раз, раздобыть лошадь или карету – два. После встречи с Одуванчиком план рассыпался на кусочки, поразив его своей бессмысленностью.

Они шли по дорожке через луг, и Дамиан пытался понять, зачем ему вообще надо в замок. Раздобыть карету? Но до Лорка можно добраться и пешком. Еще совсем недавно он не хотел пешком. Теперь всё стало неважно, важно было только забрать эту девочку с собой. Он собирался аккуратно озвучить ей свои намерения – в лесу, в перерыве между поцелуями, – но непредсказуемая Альдорика сбила его с толку побегом, поэтому Дамиан не успел, не сумел объяснить ей, что бежать никуда не надо. Что ей необязательно встречаться с хозяйкой и вообще возвращаться в замок. Что ей не придется даже собирать личные вещи, потому что… какие, к черту, личные вещи у служанки? Рано утром они уже будут в Аскоре, в его дворце, и уж чем-чем, а вещами, драгоценностями и нарядами великий император и будущий властелин мира сумеет обеспечить свою женщину.