Так было, как я и сказал, до десятой моей зимы. В год тысяча двести пятнадцатый в деревнях в округе нашего замка стали пропадать дети. Совсем ещё малыши: от четырёх до восьми лет. Без следа они исчезали со своих дворов и с людных улиц, с полей и из собственных колыбелей. Никто и ничто не могло их уберечь. Не помогали ни молитвы, ни обереги, ни острые топоры их отцов, ни тяжёлые запоры на дверях. Дети продолжали пропадать.

Но если ребёнок исчезал после дождя или снегопада, то на земле находили следы волчьих лап.

Тогда снова вспомнили легенду о Волчьем логе. О том, почему родные края наши получили такое зловещее название.

Родители строго-настрого запретили упоминать эту страшную сказку, так популярную у простого народа. Но все шептались о волчице, и меня сжигало любопытство, отчего я, в свою очередь, приставал к нянюшке. Наконец она сдалась и рассказала вот что.

Бездонное озеро, на берегу которого стоит наш Волчий лог уже много веков, говорят, и вправду бездонное. И давным-давно на берег с самого дна поднимались чудовища. Однажды пришла и она: ведьма-волчица. Ни один зверь не мог сравниться с ней, ни один человек. Она была больше, сильнее, древнее. И в полную луну она обращалась человеком, приходила к деревням и выла так протяжно и красиво, так тоскливо, что те, кто был слаб духом или убит горем, не могли сопротивляться её зову и выходили из своих домов. Они сами шли к ведьме-волчице, и она принимала их в свои объятия, оборачивала в звериные шкуры, и несчастные вставали подле неё уже на четырёх лапах. Стая росла с каждым днём, а люди пропадали всё чаще, пока деревни вовсе не обезлюдели. И тогда пришли Охотники.

К слову, спустя много лет я и вправду нашёл не одно упоминание об Охотниках Холодной горы, замеченных в окрестностях Волчьего лога. Сообщения о нападениях волков тоже встречаются в записях нередко.

На этот раз тоже все погрешили на волков.

Тридцать человек вызвалось пойти на облаву, их собрал князь Анджей, мой отец.

К тому моменту, когда началась первая облава, в списках пропавших уже значилось восемь имён. Моё стало девятым. После я видел этот список. Внизу, приписанное твёрдым почерком отца, значилось: «9. Княжич Михал Белорецкий».

Спустя время матушка утверждала, что я не мог запомнить событий тех дней. Я болел. У меня была горячка. Но то, что привиделось мне в том лихорадочном сне (да и сне ли, не отпускает меня до сих пор.

Всё началось ещё во время проводов. Мужчины под предводительством моего отца собрались во дворе замка, и все, включая, конечно, меня и матушку, вышли их провожать.

Шёл снег с дождём, и ветер завывал. Нельзя было разглядеть даже шпилей башен: так низко опустилось небо, склонилось над нами, предвкушая скорую кровь. Помню, даже каменных волков, что притаились по двум сторонам врат, было не разглядеть. Мне хотелось бы упомянуть, что в украшении замка волчьих мотивов так много, что понадобятся долгие месяцы, чтобы составить их полный список. На протяжении веков предки мои вносили свою лепту в строительство, и каждый считал нужным изобразить этих диких зверей, поэтому они повсюду: в каменных статуях на воротах, на портретах возле всех князей Белорецких прошлого, на деревянных лестницах и креслах, на подсвечниках, канделябрах, посуде, сундуках. У моей матушки даже есть семейная реликвия, уникальная диадема с волками, что воют на луну, сделанную из одного из самых крупных бриллиантов, которые есть в Ратиславской империи.

Считаю, что эта деталь поможет читателю ярче представить Волчий лог и понять, насколько сильно легенды о волках повлияли на местных жителей. Но вернусь к повествованию.