Локк говорил, что ему очень неприятны потери, падающие на отдельных людей в случае принятия его плана. Но ему казалось, что это меньшее из двух зол. Легко принять принцип, что вся нация должна нести потери, требуемые для замены испорченных денег хорошими, но трудно было найти средство применить этот принцип к делу без больших неудобств и рисков. Объявить ли, что всякий, кто до истечения годичного или полугодичного срока принесет на монетный двор обрезанную крону, получит за нее крону нового чекана, и что убыток от разницы веса той и другой кроны берет на себя нация? Это значит назначать премию обрезывателям монеты. Их ножницы начнут работать усерднее прежнего. Легковесные деньги с каждым днем будут становиться легковеснее; недочет в металле, который должен быть покрыт налогами, станет на миллион фунтов стерлингов больше настоящего, и весь этот миллион пойдет в награду обрезывателям. Если же назначить для внесения обрезанных денег короткий срок, уменьшится и убыток от дальнейшего обрезывания; но тогда представляется другая опасность. Серебро будет поступать на монетный двор гораздо быстрее, чем он может выпускать новую монету, и на несколько месяцев будет недостача в монете.

Сомерз придумал очень смелое средство, и Вильгельм одобрил его: объявление о замене старых денег новыми надобно приготовить в величайшей тайне и обнародовать его одновременно во всех частях королевства. Это объявление будет состоять в том, что с того же дня деньги старого чекана принимаются только по весу; но всякий имеющий такие деньги приглашается представить их начальству в запечатанном мешке; на это дается три дня срока. Деньги будут рассмотрены, сосчитаны, взвешены и возвращены владельцу с билетом, дающим ему право, через известный срок, получить из казны количество новой монеты на сумму разницы между весом серебра, бывшим в его деньгах, и весом, какой следовало бы иметь этому количеству денег[132]. Принятием этой меры прекращалось обрезывание, переплавка, отправка за границу и убытки; замена плохой монеты хорошей ложилась, сообразно справедливости, на всю нацию; недостаток в монете ограничивался очень недолгим промежутком: обрезанные деньги вынимались из обращения лишь на такое время, какое было нужно, чтобы пересчитать и взвесить их, потом возвращались в обращение, и перечеканка шла постепенно, без заметного перерыва или стеснения торговых оборотов. Но вместе с этими удобствами был и риск, которым решился пренебречь Сомерз, но которого натурально пугались государственные люди менее возвышенного образа мыслей: способ, который Сомерз предлагал своим товарищам, был самый безопасный для государства, но вовсе не для них. Для успеха его плана необходима была внезапность исполнения; исполнение не могло быть внезапно, если просить и ждать утверждения парламента; а принимать меру такой страшной важности без предварительного утверждения парламента значило подвергать себя опасности парламентского порицания, предания суду, тюрьмы, погибели. Король и Сомерз были одни в целом совете; даже Монтегю боялся такой ответственности, и было решено не делать ничего без одобрения парламента. Монтегю взялся предложить в палате общин план, не свободный от опасностей и неудобств, но, вероятно, самый лучший из всех, какие, по его мнению, можно было провести через парламент.

Устраняя дефицит на 1694 г., Монтегю успел создать великое учреждение, которое продолжает процветать доныне, по прошествии полутора веков, и которое еще при жизни Монтегю успело стать крепкой поддержкой для партии вигов во всех переменах счастья и оплотом протестантской династии в опасные времена.