Лето мы всегда проводили в доме в Бруклине, спасаясь от жары и машинных выхлопов. Отцу нравилось тут из-за тишины и покоя. Я подумывала уговорить отца вернуться на Манхеттен в наш пентхаус. В доме становилось невыносимо, все в моей комнате напоминало о китайце. 

- Он жутко обрадуется! – Шанталь не скрывает своей радости. Она подпрыгивает на месте. 

— Это ничего не значит. – обрываю её порыв. – Бобби просто друг, с ним весело, но он мне не нравится.

- А кто не просто друг? Ты постоянно всех отталкиваешь! Все тебе не нравятся. – Шанталь заходит в бассейн за мной, забираясь на надувной матрас. Замечаю, как несколько охранников с интересом оглядывают её попку. – Я вообще не помню, чтобы ты сходила с ума по кому-нибудь из парней, может быть ты больше по девочкам?

- Может быть. – отвечаю ей, ныряя в прохладную воду с головой. Я бы, и сама так подумала, если бы не последние события. Жмурюсь, представляя здесь Цзи. Мне бы хотелось остаться с ним в бассейне вдвоем. Уверена, что он придумал бы что-нибудь интересное.

Я возвращалась к нему мысленно сотни раз, прокручивая в голове сотни причин, почему он исчез. Хотя, правда была на поверхности, он просто сделал все, что должен был в Нью-Йорке и уехал из него. Зачем ему тут торчать ради очередной телки, греющей периодически ему постель? 

- Ты дура? – взвизгнула надо мной Шанталь, вытягивая меня на поверхность. – Что ты делаешь? Хочешь захлебнуться?

- Задумалась. – сквозь кашель говорю ей, отплевываясь водой. Меня и вправду засасывает депрессия.

- Последнее время ты совсем стала странная, Энжи! 

Морщусь, очень не люблю, когда меня так называют. У меня есть имя, которое мне дала мама, и меня жутко раздражают, когда его переделывают. Меня зовут Анжелика!

Проводив Шанталь к машине, я иду сразу к отцу, чтобы попросить его разрешить мне переехать в квартиру. 

Папа сидел в своем кабинете, медленно попивая коньяк и закусывая его лимоном.

- Чего пришла? – сразу же говорит он мне, не поднимая головы от бумаг. Последние дни его характер стал совсем невыносимым. Глядя на него в таком состоянии, мне стало стыдно. Пока он искал врага, я его ублажала.

- Сегодня вечером концерт у Бобби, хочу съездить развеяться. – начинаю я, усаживаясь напротив него. Знаю, что отцу не нравится, когда я разгуливаю в купальнике по дому, тем самым распаляя его людей, но сейчас мне без разницы на его чувства. – Если честно, хотела тебя попросить еще разрешить мне перебраться в квартиру на Манхеттене. Это лето было сложным, хочется изменить обстановку.

- И что ты там будешь делать одна? – интересуется он, откладывая в сторону очки. – Анжелика, в последнее время ты меня пугаешь, не узнаю свою дочь.

- Просто жить. Что я могу делать там одна? Тем более твои ребята не дадут мне там заниматься ерундой. – закидываю ногу на ногу, стараясь вести себя как обычно. – Я очень устала от всего этого криминального дерьма. Хочу найти приличную работу, заняться чем-то стоящим.

- Займись благотворительностью, как все. – кривится он. – Хорошо, кстати, что зашла, у меня к тебе разговор есть. – папины такие разговоры мне никогда не нравились, не заканчивались они ничем хорошим. – Ты никак определиться не можешь - с кем хочешь быть. Я давал тебе возможность найти самой достойного мужчину из твоего окружения. Тебе двадцать пять лет… а ты все дурью маешься, занимаешься каким-то обучением, курсами, работу ищешь. Женщина должна деток рожать, а не думать, как бы денег раздобыть! 

- Слова сексиста…

- Слова нормального мужчины! Ты не перебивай меня! – цедит папа, ударяя кулаком по столу. – Поэтому я выбрал сам достойного мужчину, он тебе понравится. Ему тридцать, он ни разу не был женат и нет детей. Никогда не был замечен с проститутками и наркотиками. У него хватит власти и денег, чтобы защитить всех нас от узкоглазого гаденыша.