– Я вам позвоню через десять минут, – быстро говорит секретарша, стараясь искупить свою вину.

Как все очень занятые юристы, Нанли смотрит на часы, с секунду о чем-то размышляет и затем очень серьезно заключает:

– Да, максимум через десять минут. И позвоните Бланш. Скажите, что я, может быть, слегка опоздаю.

Таким образом, они быстро договорились, эти двое. Они оказали мне любезность, но незамедлительно обусловили и мой скорый уход.

– Идите за мной, Руди, – предлагает он с улыбкой, и я буквально приклеиваюсь к его спине, когда мы проходим по коридору.

Его кабинет представляет собой квадратную комнату. За столом вся стена уставлена книжными шкафами, на стене напротив двери красуется довольно внушительная реклама его личных достижений. Я быстро оглядываю их: почетный член клуба «Ротари», доброволец-бойскаут в юности, грамота «Лучшему адвокату месяца», по крайней мере две научные степени, фотография, на которой Род запечатлен с каким-то краснолицым политиком, членом Коммерческого совета. Этот парень все готов заключить в рамку и повесить на стенку.

Слышу, как тикают часы, когда мы усаживаемся и смотрим друг на друга через огромный, выбранный по каталогу стол американского делового стиля.

– Извините за настырность, – начинаю я, – но мне действительно нужна работа.

– Когда вы оканчиваете учебу? – спрашивает он, наклонившись и облокачиваясь на стол.

– В следующем месяце. Я знаю, по правилам игры я пришел с опозданием, но этому есть веская причина. – И затем рассказываю историю моих отношений с «Броднэкс и Спир». Когда я подхожу к «Тинли Бритт», стараюсь изо всех сил нажать на предполагаемую его неприязнь к большим фирмам. Неприязнь проистекает из естественного чувства соперничества, которую обычно испытывают такие мелкие людишки, как мой приятель Род, простецкий адвокат, по отношению к напыщенным, утонченным мальчикам, что служат в городских небоскребах. Я немного привираю, говоря, что «Тинли Бритт» хотела обсудить вопрос моей занятости, а затем ловко вворачиваю нужный мне пунктик насчет того, что я просто никогда бы не смог работать на большую компанию. Это совсем не в моей натуре. Я слишком независим и хочу представлять людей, а не большие корпорации.

Весь рассказ занимает меньше пяти минут.

Он умеет слушать, хотя и немного нервничает, так как за спиной звонят телефоны. Он заранее знает, что не возьмет меня, и, таким образом, тянет время, ждет, когда истекут мои десять минут.

– Они продешевили, – говорит он любезно, когда я заканчиваю.

– Но, возможно, это и к лучшему. – Я кроток, как агнец, ведомый на заклание. – Однако я готов работать. Я окончу среди первой трети курса по оценкам. Я обожаю проблемы недвижимости и занимался на двух соответствующих спецкурсах. И хорошо прошел оба.

– Да, мы много занимаемся недвижимостью, – заключает он с большим удовлетворением, как будто это самое прибыльное дело на свете. – И судебными процессами, – добавляет он с еще большим удовлетворением. Немногим больше, чем обычный кабинетный практик и делопроизводитель, возможно, очень поднаторевший в том, чем занимается, и способный на этом неплохо зарабатывать для беспечального образа жизни, он хочет еще и казаться одаренным судебным борцом, а с моей точки зрения – дураком-законником. Он говорит об этом, потому что так принято у юристов, это обычные хитрости. Я мало с кем знаком из них, но еще не встречал такого, который не уверял бы, что может дать в суде пинка в любую задницу.

Мое время истекает.

– Я работал, когда учился. Все последние семь лет. Ни одного пенни помощи от семьи.