Мрачный звукорежиссер качнул бейсболкой:

– Александр Иосифович, обижаете! Я и не из такого говна икебану делал – помните Сашу Кудряшова? Который Розенблатт на самом деле?

– Да, Костя. Помню!

– Все ведь по ноточке собирали, весь альбом! И чего – «Золотой граммофон» наш был, – Костя мечтательно потянулся. – Эта коза, конечно, совсем безголосая, но кто ж ей даст петь вживую! На крайняк – Машу Кац позовем, она гений, напоет за всю маму, потом баками все закроем.

– Амалия, родная, все гениально! – Бубённый включил микрофон и обратился к певице. – Еще один дубль припева – и идем дальше, – отжав кнопку внутренней связи, он ухмыльнулся: – Пусть тренируется!

– Иосифович, не поможет!

– Ну да, ты прав, это не лечится! Но за те бабки, что платит за нее этот бандос Коля, я готов сидеть тут хоть неделю!

Амалия допела, или, точнее сказать, довыла, куплет, и Бубённый объявил перерыв перед записью следующей песни. Витя сбегал вниз и выдернул из кучки фотографов и журналистов известного блогера Харламова. Тот быстро снял Амалию в разных позах около микрофона и тут же отправил фотографии в свой «Инстаграм», снабдив их смачными комментариями.

Внезапно зазвонил телефон. Оля увидела крупную надпись – «НИКОЛАЙ». Увидев, кто звонит, Амалия встрепенулась.

– Да, котик, слушаю тебя!

– Здорово, артистка, – голос в трубке сипло хохотнул. – Жду тебя в NG.

– Котик, но сейчас только семь вечера, у меня студия…

– Ты че, курица, оглохла? Я сказал – жду, значит, ноги в руки – и сюда!

– Да, котик, конечно! – пролепетала Амалия.

Оля догадалась, что это и был тот самый Коля, благодаря которому Амалия и ворвалась в шоу-бизнес. «Неужели все так и делается? Неужели можно совсем не уметь петь и стать популярной?» – Олино разочарование было очень велико. Тем временем Амалия схватила телефон и сумочку, махнула рукой обалдевшему Бубённому и бегом направилась к дверям. «Ама-а-алия, а фотосессия?..» – начал было Витя, но певица ловким пинком подняла его со стула и стремительно скрылась через запасной выход студии.

Бар NG был очень известным местом, где собирались бизнесмены, политики или просто богатые бездельники и тусовщики обоих полов. Там можно было относительно комфортно и безопасно выпить, закусить и поболтать в отдельных кабинетах. В одном из таких помещений Амалия и обнаружила своего покровителя. Николай Барсуков, или, как его обычно называли друзья и враги, Коля Барсик, полулежал на кожаном диване с сигарой в руках. Это был коротко стриженный крепкий гражданин, лет сорока пяти, одетый в дорогой костюм от Brioni. Его синяя рубашка была расстегнута практически до середины, а грудь украшала толстенная золотая цепь с распятием. Хорошо видимые слева и справа татуировки с изображениями церковных куполов придавали живописному облику авторитетного бизнесмена абсолютную законченность. За столом с алкоголем и закусками сидела троица колоритнейших персонажей в кожаных пиджаках, будто бы шагнувших в модный бар прямо из опасных и лихих девяностых.

– О! Явилась не запылилась! – Барсик был слегка пьян и весел. – Знакомься, шалава: Алик Печеный, только что откинулся с девятки Соликамской! А это Фархад и Моня!

– Очень приятно! – Амалия сморщилась, пытаясь улыбнуться. Получилось не особенно удачно, что немедленно было замечено внимательным Барсиком.

– Что? Друзьям моим не рада?! – Коля привстал с дивана и грубо схватил певицу за то место, которое было не совсем скромно прикрыто короткой юбкой.

– Нет, Коля, что ты! Это я ботоксом обкололась, улыбаться не могу! – испуганно залепетала Амалия. Это было правдой, но только наполовину, так как деньги на косметические процедуры, взятые у Барсика, она потратила на покупку того самого золотого айфона.