Девушка подарила мне еще одну из своих чарующих улыбок, блеснула огненным сиянием волос и исчезла.

И надолго. Вновь Тильда появилась только через месяц. Зато как появилась!

День опять пошел за днем, скучно и уныло. Несколько ночей я не спала, карауля призрака, однако больше он не появился. Через неделю я стала посмеиваться над собственными страхами, через две недели ко мне вернулся покой. Я плюнула на местные тайны и с головой погрузилась в работу.

…Подложив под себя ноги, я сидела на ковре на полу в библиотеке и наскоро листала старую потрепанную книгу, одну из немногих, которую явно читали и неоднократно.

Я ликовала: –это была всем находкам находка. Наконец-то хоть какая-то зацепка!

Была середина дня, в библиотеке было удивительно светло, и потому, когда я вошла туда, незнакомая книга, лежащая на узком, всегда закрытом бюро, сразу бросилась мне в глаза.

За время, которое здесь провела, я уже могла узнавать корешки книг и их расположение на красивых резных стеллажах, но эту книгу я видела впервые. Зеленая, в потертом кожаном переплете и успешно пережившая, судя по всему, один потоп и нашествие мышей, она манила меня, как запретное лакомство. И еще. Я могла бы поклясться, что раньше ее здесь не было.

Потрясающим было то, что на порядком пожелтевших и выцветших страницах были изображены так хорошо знакомые мне знаки, буквы, которые я вышивала. Но, увы! Радость моя оказалась преждевременной: пояснения к знакам были написаны на неизвестном языке. Тут кто хочешь впадет в отчаяние. Я крутила книгу и так и этак, разве что на зуб не попробовала, пытаясь как-то проникнуть в смысл таинственных букв, но пользы от этого было не больше, чем читать с закрытыми глазами.

Раздосадованная, я не сразу услышала странный звук, доносившийся откуда-то сверху и из глубины библиотеки. Скри-и-ип – скроп, скри-и-ип – скроп.

Сначала почти у потолка я увидела узкие высокие черные сапоги человека, с заметной хромотой спускавшегося по не замеченной мною раньше винтовой лестнице (это ее ступени издавали такой художественный скрип), потом показался незатейливый длинный черный камзол безо всяких украшений и, наконец, я увидела незнакомца целиком.

Это был высокий худой человек с узким выразительным лицом, бледный, выглядевший болезненно и даже изможденно. Вряд ли он был стар: морщины еще не коснулись его гладко-выбритой кожи, но усматривались резкие борозды, прорезавшие его высокий лоб, переносье и протянувшиеся от уголков губ к крыльям носа, недовольно стиснутый рот, неприятный шрам, тянущийся от подбородка к левому виску, седая прядь над левым ухом, выбивающаяся из небрежно собранных сзади густых темных волос. Все это делало его почти стариком. От его цепкого, холодного взгляда мне хотелось убежать, и я не сделала этого лишь потому, что от страха буквально вмерзла в пол, не смогла сдвинуться с места, а тем более расплести внезапно намертво застывшие скрещенные ноги.

– Что ты здесь делаешь? – неприветливо прохрипел он. Голос у него был сиплым, низким, под стать колючим темным глазам, запавшим в глазницах.

– Читаю, – не нашла ничего лучшего ответить я.

– И много ли начитала? – безразлично поинтересовался он, неизбежно приближаясь. Я была близка к неконтролируемой панике.

– Я нашла здесь рисунки, которые вышивала. Мне хотелось знать, что они означают, – пролепетала я с надеждой, что говорю уверенно и бесстрашно.

– Много будешь знать, скоро состаришься, – он неторопливо нагнулся и вырвал из моих намертво застывших рук книгу. Потом повернулся и захромал обратно.