Ее туго обтянутая жилетом спина прогнулась, грудь выпятилась в его сторону. Леонова стиснула зубы. Может, правда стоило с ней поговорить? Что-то она реагирует как-то неправильно.

– Среди первой пятерки, что уже ждет в коридоре, как раз те подравшиеся лаборанты. Решила сэкономить вам время, – похвасталась Холодова. – Располагайтесь. Чай, кофе, печенье и бутерброды вам принесут буквально через полчаса. Я распорядилась.

– Спасибо огромное, – благодарно глянул на красивую женщину Фокин.

Бутерброды были бы очень кстати. Он сегодня проспал завтрак. Обычно им занималась Жанна. Ничего такого особенного, но уж яичницу она всегда делала. Каждое утро. И бутерброды. Всегда разные. Он, проспавший завтрак, даже смалодушничал и сегодня утром разблокировал ее телефон. Но пока не получил ни единого звонка или сообщения с уточнениями.

Значит, действительно все?..

Холодова вышла из кабинета. Леонова села за стол напротив Паши. Подтащила по столу к себе ноутбук, открыла файл с протоколами допросов. При этом не переставала коситься в его сторону и что-то беззвучно шептать.

– Так, Леонова, что происходит?

– А что происходит, товарищ майор? – Она уставила в него сердитые карие глаза, распластав правую пятерню на коротко стриженной голове.

– Не знаю! – Широко развел он руками над столом, который занял. – Вот и уточняю! Ты чего на Холодову фыркаешь? Косишься. Как-то неправильно себя ведешь. Неадекватно даже.

– Это вы! – вырвалось у нее громко. Она тут же понизила голос до почтительных интонаций. – Извините, но это вы, товарищ майор, ведете себя с ней неадекватно. Вы буквально с ней заигрываете!

– А вот это, Леонова, тебя вообще не должно волновать. Заигрываю я с ней или нет – не должно волновать. И даже если я с ней завтра проснусь в одной постели – тебя это не должно волновать.

Неожиданно перспектива проснуться следующим утром с Холодовой в одной постели ему так понравилась, что он даже рассмеялся. И минуту позволил себе помечтать. О красивом теле, гладкой коже, невероятном аромате ее духов.

– Она фигурант уголовного дела, товарищ майор, – одернула его суровым голосом Леонова. – И вы не имеете права…

Это отрезвило. Картинки возможного удовольствия потускнели и через мгновение исчезли. Тем более в дверь сунулась кудрявая голова одного из лаборантов. По серьезной ссадине на переносице Фокин угадал в нем того самого пострадавшего, которому разбили нос в центре танцпола. Того, чью кровь на полу они приняли за кровь убитого.

– Да, все так. Мы повздорили, – нехотя признался молодой парень, усевшись на стул между их столами.

Стул намеренно поставили в самый центр, обозначив лобное место.

– По причине?

– Ой, да какая там причина! Бухие оба были. Из командировки только вернулись, прямиком за стол, сразу за стакан. Толком не закусили, вот и развезло. Кто-то кого-то толкнул, не так отреагировал и понеслось.

– Кто ударил первым?

– Не помню, – честно глянул на Фокина лаборант.

– Но вы, я так понял, пострадали больше? Значит…

– Ничего это не значит. У меня сосуды слабые. Кровь из носа постоянно хлещет. Стас еле локтем двинул – и нос разбит. Я на пол сел, чтобы голову запрокинуть. Но выходило так себе. Кругом танцевали. Чьи-то коленки снова меня по носу задели. В общем, лужа приличная налилась. У меня наутро даже голова кружилась.

– Вам будет необходимо сдать анализ, чтобы мы смогли сверить образцы крови: вашей и той, что осталась на полу в банкетном зале.

– Без проблем, конечно. А это… – Парень закрутил кудрявой головой от Фокина к Леоновой. – Правда говорят, что главного архивариуса убили?