Андрей перебрался с лодки на берег, взял в руки верёвку, обмотал ею корягу и подёргал. Не хватало только ещё, чтобы лодку течением унесло. Коня он уже лишился, а лодку надо беречь.

И он обратил внимание на корягу. Толстая, абсолютно круглая в диаметре, что в природе бывает редко, она была вся в земле. Деревяшка, в сырости сгнить должна. Да тьфу на неё, зачем она ему?

Он стукнул кулаком по коряге и замер в недоумении. Звук от удара был глухой, кулаку стало больно.

Андрей заинтересовался. Он достал нож, счистил с торца землю – показалась жёлтая полоса. Он начал активнее скрести ножом. Ба! Да это же дульная часть бронзовой пушки! Видимо, давно она тут лежала. И кому понадобилось её вкапывать? Ведь не сама же она в землю попала? В противном случае лежала бы на поверхности, пылью бы занесло, песком, травами поросла.

Андрей прошёлся ножом уже не с торца, а по телу пушки. Точно, бронза, патиной покрылась. Жаль, из глинистого берега только короткая часть ствола выступает, сантиметров двадцать – двадцать пять. Да пусть лежит себе, зачем она ему? Надо в деревню идти. Худо-бедно, но каравай хлеба купить можно, яичек, сала кусок да пару головок лука.

Андрей машинально ткнул лезвием ножа в забитое землёй дуло и удивился: клинок не пошёл, и звук раздался какой-то металлический. И тут его одолело любопытство – он начал выковыривать землю ножом. Неудобно, ствол пушечный высоковато вкопан. Самому надо стоять в полный рост, да ещё и руку тянуть приходится.

И вдруг что-то выпало из жерла пушки и прямо ему под ноги. Андрей нагнулся рассмотреть и оторопел: на земле, прямо у его ног лежала золотая монета!

Он поднял её, ополоснул в воде и всмотрелся, пытаясь определить принадлежность. Нет, непонятно, чья монета. Чистое золото, размером с медный пятак, но тяжелее, и чеканка полустёрлась. Андрей попробовал монету на зуб – на поверхности её остался след. Стало быть, золото высокой пробы.

Ножом Андрей расковырял землю, причём при этом ему попадались полуистлевшие остатки грубой ткани. Видимо кто-то, спрятав в ствол монеты, забил дуло пушки пыжом из грубой ткани, а сам пушечный ствол закопал в обрыв. Жители деревни сделать этого не могли: за одну такую монету можно купить несколько деревень – у крестьян нет таких денег. Купец? Даже не смешно. Купец деньгами крутит, у него они в обороте; ну, не без того, лежит на худые времена кубышка.

А монета явно старинная. В государстве Московском золотые златники чеканили давно, ещё при князе Владимире. Позже в обращении были серебряные и медные деньги. Золотые появились при Петре, но позже. Во времена царевны Софьи на единственном Московском монетном дворе из серебряной проволоки вручную чеканили серебряные копейки, денги (половина копейки) и полушки (четверть копейки). Покупательная способность таких денег была велика. Например, пуд сливочного, или, как тогда говорили, коровьего, масла стоил 60 копеек, пуд сёмги – 37 копеек, один осётр, как говаривали, «длинный», в подводу тележную – 30 копеек, сахарная голова – 40 копеек, бык-четырёхлетка – меньше рубля.

Тулуп овчинный – 30–40 копеек, холщовая рубаха – 10–12 копеек, суконные штаны из аглицкой ткани – 1 рубль 20 копеек, пара сапог с каблуками – 25 копеек, колпак суконный на голову – 6–8 копеек. С 1655 года стали выпускать серебряный «ефимок» номиналом в рубль.

Удалив землю, Андрей запустил руку в ствол пушки и почувствовал, что пальцы наткнулись на металл. Он ухватил, сколько мог, и вытащил. Мать моя! В пригоршне у него лежали золотые и серебряные монеты, а также золотой перстень и кольца.