– Почему?

– Ну а что это такое? То он ушел, теперь пришел, потом опять уйдет. А ты что? Так и будешь трепать себе каждый раз нервы из-за его выкрутасов?

– Но ведь мужчина же, – заныла Лилька. – Где я еще такого найду? Был один Семен Семенович на примете. Так и тот женат оказался. А теперь вот и вовсе пропал.

– Это еще не причина, чтобы принимать у себя всяких приблудных Владиков, которых не приняли в другом месте.

– Один раз он тебя уже предал, – поддержала подругу Леся. – Значит, вполне способен предать и еще раз.

– И даже не раз, а гораздо больше.

Но подругам так и не удалось убедить Лильку, что Владьку надо прогнать. Они дошли до дома знакомой гримерши Киры, а Лилька так и не пообещала им, что Владьку она прогонит. Вместо этого она молчала и улыбалась такой странной, такой загадочной и многозначительной улыбкой, что подругам просто хотелось ее треснуть чем-нибудь не очень тяжелым, чтобы привести наконец в чувство.

Гримерша оказалась пухленькой блондиночкой лет тридцати. Для полноты картины ей не хватало трех передних зубов и некоторой ухоженности во внешности. Волосы у нее были густые и роскошные, но она за ними почти не ухаживала. И они висели у нее за спиной, собранные в хвост в виде мочалки. Фигура у нее тоже была малость оплывшая. В принципе, ничего катастрофического. Минут десять зарядки каждое утро, и она приняла бы нормальные формы. Но кто же станет ее делать, эту зарядку!

– Проходите! – зевнула гримерша, открывая подругам дверь. – Будьте как дома. Устраивайтесь как вам удобно. И не стесняйтесь.

Выполнить ее просьбу было совсем нетрудно. В квартире все валялось в хаотическом беспорядке. Так что, расчистив себе три местечка, подруги могли не опасаться, что они неосторожным движением что-нибудь испортят или напачкают. Хозяйка относилась к наведению чистоты в доме с удивительным легкомыслием.

Окна были, если судить по украшающим их потекам, не мыты года два. Но что за беда, ведь сейчас было лето, и окна можно было просто открыть, так что грязные стекла ничуть не мешали. Всюду – на кровати, на столе, на шкафу и полках – валялись бумажки, фантики, корочки хлеба и стояли пепельницы с окурками.

Зато пол был вымыт. И трюмо, за которым гримерша принялась колдовать над подругами, тоже сияло чистотой. И латунная пепельница возле них сверкала, отдраенная до блеска.

– Значит, задача состоит в том, чтобы сделать вас максимально непохожими на себя самих? – ворковала гримерша, которую звали Зиной, над своей первой жертвой – Лилькой. – А ничего, если вы получитесь не очень симпатичными?

– Ничего.

– А если выйдете старше своих лет?

– Тоже ничего.

– Пара бородавок или нос крючком вас не смутят?

Лилька в ответ только тоскливо кивнула. А Леся, сидящая в отдалении, наклонилась к Кире и шепотом спросила:

– Она что, садистка? Где ты с ней вообще познакомилась?

– Просто у человека творческий подход к работе. Не забывай, она работает в театре. А там нормальные люди вообще не держатся.

Гримерша с ее творческим подходом превратила Лильку в настоящее чучело. Две бородавки: одна на носу, другая на щеке. Седой парик и накладной нос сделали из молоденькой и хорошенькой Лильки старуху с тяжелым прошлым и скверным характером. Но при этом на себя Лилька была решительно не похожа. Так что основное условие гримерша выполнила.

Однако Леся, садясь в кресло, решительно заявила:

– Мне, пожалуйста, выберите другой образ!

И она превратилась в рыжую каргу с длинным носом и подслеповатыми глазками, которые прятались за толстыми линзами очков. Выглядела карга однозначно придурковато. И весь ее вид сразу же наводил на мысль о сумасшедшем доме, врачах и смирительных рубашках.