Тон ректора такой, что сопротивляться, по-видимому, невозможно, потому что Ассандр, пыхнув дымом из ноздрей и наградив меня прощальным многообещающим взглядом, выходит прочь. Ректор, тоже осмотрев меня напоследок, торопится за ним.

Я с тревогой прислушиваюсь к разражённому рычанию, тут же раздавшемуся из-за двери, и шелестящему говору, даже через дерево неожиданно придавившему меня своей властностью, перевожу взгляд на лекаря, не реагирующего на ментальное давление матерых драконов вообще никак.

— Не волнуйся, девочка, — неожиданно спокойно и тихо говорит он и утешающе гладит меня по плечу, — Ассандр, конечно, тот еще… э-э-э… Но ректор потакать ему не будет, несмотря на его положение. И тебя никто никуда не отдаст. — Он прикладывает к моей голове какую-то странную штуку, тоже запищавшую тонко и пронзительно, качает головой, и, бормоча, — такая корова нужна самому, — отходит к своему столу.

— Ты только не волнуйся. Ну, или волнуйся в направлении шкафов, хорошо? — улыбается он настолько тепло и довольно, что мне уже не хочется волноваться. А хочется улыбнуться ему в ответ.

Что я и делаю. Слабо, конечно, вымученно, но это улыбка. По крайней мере, лекаря не перекашивает, когда он смотрит на меня, значит, лицевые мышцы помнят , как это делать правильно. Улыбаться, то есть.

— Сейчас я тебя кольну, хотя, в принципе, и так все ясно, — лекарь готовит неприятного вида иголку, а я зажимаюсь. Не люблю уколов, вообще. С детства.

— Зачем это?

— Спец-тест на наличие в тебе драконьей крови в процентном соотношении, — поясняет лекарь, коля меня в палец.

— А так можно легко выявить? — я шиплю от боли, потом сую палец в рот, но лекарь, ворча, отбирает и прикладывает ватку на место укола.

— Нет, в обычных условиях не выявляем, это крайне дорогое исследование. Всегда хватало магикометра. Но ты у нас, судя во всему, выдающаяся во всех отношениях девушка.

Лекарь отходит в сторону, производя непонятные манипуляции, что-то наклеивая, куда-то отставляя пробирку с моей кровью, бормочет себе под нос то одобрительно, то ворчливо, а я опять начинаю прислушиваться к происходящему за дверью.

Но голосов больше не слышно, судя по всему, ректор увел заносчивого наглого гада куда-то в другое место. И, очень сильно надеюсь, что вломил ему по первое число. Ему меня отдать! Ну надо же, сколько наглости!

И вообще, странное поведение, конечно…

Сначала мы вышвыриваем попользованную девушку, словно… Не буду говорить, кого. Потом кидаем ей золото, словно… Не буду говорить, кому.

А потом, видите ли, ему ее отдать!

И ни капли совести ведь! Ни в одном драконьем глазу!

Так что очень надеюсь, что господин Гронних прогнет этого наглеца до земли. Хотя, насколько я успела заметить, Ассандр не особо боится ректора. Кстати…

— А кто такой, этот господин Ассандр?

Лекарь замирает в ответ на невинный вопрос, потом продолжает заниматься делами.

— А у тебя разве нет регламента в комнате? Должен быть. Там есть перечисление всех преподавателей и сотрудников Академии с их регалиями. Ознакомься, уж не сочти за труд.

Мне странно, что он так напряжен, но я не собираюсь больше отвлекать его от работы.

Смиренно сижу и жду.

— Так, — лекарь разворачивается ко мне, азартно потирает руки, — приступим?

— А что, еще не все? — наивно интересуюсь я.

— Да ты что, девочка? Все только начинается!

Я только вздыхаю убито. Надежды вернуться к занятиям сегодня – нет. А это значит, четыре пропущенных дня. И меня, наверняка, все, кому не лень , будут тыкать носом в это.

Если, конечно, я вообще здесь останусь.