Солнцева смущенно спрятала лицо на его груди. После чего негромко призналась, убаюканная в объятиях своего понимающего мужчины:

- Я его в Румынии купила. Когда меня в первый раз выставили из дома проветриться. Не знаю, почему, просто увидела его в сувенирной лавке и взяла… Думала, для Кира, только потом поняла, что размер не тот… Я не смогла тогда забыть, Дан. Как бы ни пыталась. И сейчас не смогу. Я люблю тебя… Просто люблю…

- И я тебя люблю, Анют…

- Знаю. Но я тебя – больше…

Рассмеявшись, Дан наконец-то поцеловал свою упрямую оторву, столь редко признающуюся в собственных чувствах… И от того еще более желанную. Неповторимую, невозможную, не такую, как все, но все так же неуловимо родную… И спросил он уже многим, многим позже, озвучив, в общем-то, ставшим привычным вопрос:

- К тебе или ко мне?

- Не-е, - вдруг хитро сощурилась рыжая. И выдала. – Не хочу домой! Хочу в парк! Точнее на набережную! Кормить прожорливых уток, потом колесо обозрения и…

- Шашлык в кафе? – иронично выгнув брови, поинтересовался парень. Он тоже помнил прекрасно тот самый день, когда один немытый байкер на свою беду решил протянуть руку к тому, что ему не принадлежит. И нет, стыдно Дану за тот свой своеобразный ответ до сих пор не было!

- Святые африканские матрешки… Ты бы еще тех девчонок, что приняли нас за корейцев и мой номерок спросили, вспомнил! И Михасю позвонил, ага. Нет, я люблю соседушку всей своей больной любовью, но… Сегодня ты мой, и только мой! Так что набережная, колесо обозрения и мороженка. И только попробуй в этот раз остановить аттракцион!

- Анют…

- Ну вот не надо мне тут… Я же знаю, что тогда данное происшествие организовал ты!

Блондину оставалась только головой покачать, усаживая свою девушку в машину, впрочем, пряча откровенную ухмылку на губах. Доказать свою невиновность в том инциденте, при желании, он и смог бы, но только…

Какой смысл?

На войне, как и в любви, все средства хороши. И, чтобы еще раз завоевать или удержать единственную любимую девушку рядом, сын миллиардера, как и прежде, был готов на всё и даже больше.

Иначе зачем вообще любить… Не так ли?

5. Глава 5

Жизнь – боль.

Понятия не имею, откуда я услышала это выражение, с каких пор стала думать настолько депрессивно, но…

В понедельник утром жизнь меня не радовала.

И дело вовсе не в одногруппниках, чей многоголосный рой после тихих выходных казался адом, и даже не в двух днях, проведенных без интернета, телевизора и телефона. Одно из стандартных, привычных бабушкиных наказаний: полное лишение привычных средств связи с внешним миром. Иногда строгая родительница не отличалась изощренностью, а коротать время за книгой из нашей обширной библиотеки я научилась уже давно. Вопрос в другом…

Откуда она все-таки узнала о произошедшем в универе? Обо всем произошедшем, в деталях и красках, как будто присутствовала там лично! Ей явно кто-то доложил, но кто? Кому это надо, если меня до сей поры частенько прикрывал куратор, а с водителем была достигнута договоренность? Да и я была осторожна, машина Аверина возле особняка не мелькала!

И все же… Бабушка узнала всё. Кроме некоторых моментов внутри раздевалки. И, естественно, меня постигло наказание. Его-то я перенесла легко, в конце концов, у меня наконец-то появилось время, чтобы все хорошенько обдумать. Например, озвученную информацию о том, что Солнцева и Аверин ничего из себя не представляют и, следовательно, от связи с ними, как априори бесполезной, мне следует воздержаться.

Мне хватило всего пары часов, чтобы осознать – я этого делать не буду.